— В общем, я сбежала, — она засмеялась так по-девичьи, и Юнни даже подумала, что прямо сейчас графиня скинула лет эдак тридцать. — Бросила их. Пусть управляют. Что думаешь? А? Моя мать говорила: «Мужчина никогда не будет ответственным, если ему не за что отвечать». Пущай теперь поотвечает!
Она залилась настолько заразительным смехом, что и Юнни не удержалась.
— А что за маг тебя провожал? — неожиданно спросила графиня. — Чую, вокруг тебя тень кружилась. Темная. Сильная. Хотя… — Она задумалась. — Мальчик тот на тень не походит. Может, проклял кто?
У Юнни внутри похолодело.
— Хочешь, я тебе погадаю? — лукаво спросила графиня и потянулась к картам.
— А разве можно?
— Тень давно уже ушла. О ней ничего не скажу. А вот на тебя расклад сделаю.
Вспорхнули к потолку старые карты, а Юнни перед ними зажмурилась.
Всегда боялась знать будущее. Каждый раз, когда бабушка руны бросала, отворачивалась. Все думала: «Вдруг там смерть?» От того бабуля ей предсказание по ложке рассказывала. Но графине почему-то Юнни доверилась. Не оттого ли, что догадалась, чья тень ее караулила?
— Страшный человек он, — сказала графиня. — Душа, как смола черная, вязкая. К такой прикоснешься, век не избавишься, — затем улыбнулась. — Не проклял, не бойся.
— Я не понимаю. Вы сказали, на меня гадать будете.
Графиня рассмеялась.
— Эх, молодость, где же ты? Когда мои годы наивные успели растеряться птицами?
— Что?
— На тебя и гадаю, деточка, — улыбнулась графиня. — Не нужна мне тень его. В сердце давно сидит, ты даже не заметила.
Юнни залилась краской, и так ей стало стыдно, что захотелось сказать какую-нибудь гадость. Одно удерживало — не проходимка-шаманка перед ней, а сама графиня.
— Всем известно, что у ведьм сердце каменное, — разъяснила очевидное Юнни.
— На солнце гора нагревается, под луной остывает. День за днем, раз за разом грани скалы растрескиваются. В жалкие царапины попадает вода. В морозные дни она замерзает, и мощь льда раздвигает трещины. Ветер рассеивает в канавки семечки. Напитываются они водой, распускают в тепле корни поглубже да покрепче. Разламывается скала, уступая силе жизни.
Юнни сидела и молчала. Только нервно трепала край юбки.
— Может ли ведьма любить? — продолжила старушка. — А почему не может? Я своего графа любила. Но знаешь ли ты, как трепетно он взращивал эту любовь, — она замолчала, а потом быстро смахнула слезы. — Зачем ты, Юнни, летишь на юг, если гнездо свила на севере?
Та пожала плечами:
