Никакой селекцией не выведешь двух столь зеркально противоположных особей, так что я вновь принялся их исследовать, на этот раз проминая пальцами; Бакстер тем временем смотрел на меня таким же взглядом, как я на кроликов, — серьезным, пристальным, изучающим. У одного из животных были мужские половые органы и женские сосцы, у другого гениталии были женские, а сосцы почти не прощупывались. Под шерстью у обоих в том самом месте, где она меняла окраску, я обнаружил легкий перепад толщины — у первого при движении пальца от головы к хвосту тело едва заметной ступенькой сужалось, у второго — расширялось. Тут явно поработала не природа, а человеческая рука. Вдруг я почувствовал, что прижимаю к груди бесценное сокровище. Я осторожно опустил зверька на траву и посмотрел на Бакстера со священным ужасом, восхищением и — жалостью. Как не пожалеть человека, чья безграничная мощь отделяет его от прочих смертных резкой чертой, если, конечно, он не правитель, причиняющий людям привычное им зло.
— Как ты это сделал, Бакстер?
Когда я задавал ему этот вопрос, в глазах моих, помнится, стояли слезы.
— Никакого чуда я не совершил, — сказал он мрачно, опуская на землю другого кролика. — Скорей, наоборот, напортачил. Жили-были два обыкновенных, жизнерадостных кролика Мопси и Флопси; в один прекрасный день я их усыпил, а проснулись они вот такие. Теперь они потеряли всякий интерес к размножению, которое в прошлом доставляло им столько радости. Но завтра я их верну к прежнему состоянию.
— Скажи мне, Бакстер, если твои руки могут делать такое, чего они не могут делать?
— Я мог бы заменять изношенные сердца богачей здоровыми сердцами бедняков и получать за это бешеные деньги. Но мне не нужно больше, чем у меня есть, и было бы жестоко вводить миллионеров в подобное искушение.
— Ты говоришь об убийстве, Бакстер, но ведь в нашу анатомичку поступают трупы людей, умерших от несчастного случая или естественных причин. Если ты в состоянии использовать их неповрежденные органы и члены для лечения живых, ты можешь оказать человечеству большее благодеяние, чем Пастер и Листер, — повсеместно хирурги превратят мертвую науку в живое, воскрешающее искусство!
— Если бы медики так стремились спасать человеческие жизни вместо того, чтобы делать на них деньги, — сказал Бакстер, — то они бы объединились ради предупреждения болезней, а не лечили их каждый сам по себе. Источник большинства болезней известен по крайней мере с шестого века до рождества Христова, когда греки чтили Гигиену как богиню. Солнце, движение и чистота, Свичнет! Свежий воздух, хорошая вода, правильное питание, опрятные и просторные жилища для всех — и строгий правительственный запрет на все виды работ, ведущих к нарушению этих условий и отравляющих людей.
