bouleversement de la structure totale>{14}.
Продолжу после. Кто-то пришел.
Дописываю письмо в прекрасном кабинете, где пахнет дезинфекцией и кожаной обивкой — прямо как дома. Сегодня мне внезапно пришлось покинуть «Notre-Dame» после двух часов жуткого смятения. А все дело в моем невежестве — придет ли ему когда-нибудь конец?
По очевидным причинам мы по утрам вставали поздно, но сегодня Милли постучала мне в дверь в начале девятого и сказала, что я мигом должна спуститься вниз, в Международный салон, где врач осматривает всех девушек «Раненько», — ворчит про себя Белл, но вслух говорит:
— Иду, Милли. А что это за врач?
— Врач от муниципалитета, он следит за соблюдением норм здравоохранения. Не надевайте ничего, кроме халата, милочка, и все кончится в момент.
И я встала в очередь, заметив, что на многих девушках нет ничего, кроме чулок и ночной рубашки. Все, кто еще не заходил за ширму, были тише и угрюмее, чем обычно, и, желая их подбодрить, я сказала, что очень мило со стороны муниципалитета следить за нашим здоровьем и что врач, надо полагать, пропишет Туанетте (она стояла впереди меня) что-нибудь против мигрени. Это и вправду их подбодрило — они захихикали и назвали меня шутницей, чем я была удивлена. Зайдя за ширму, я увидела неприятного коротышку со злобным лицом, который рявкал на бедную Туанетту: «Шире! Шире!» — как сержант на новобранца. Она лежала на кушетке, разведя ноги в стороны, а он всовывал какую-то штуку наподобие ложки в ее любовное углубление, или вагину, как его называют латиноязычные; за ложкой, казалось, вот-вот туда влезут его нос и густые усы. Это явно было единственное место, которое его интересовало, потому что секунду спустя он произнес:
— Ффу! Можешь вставать.
— Я к нему и близко не подойду! — сказала я твердо. — Никакой он не врач. Врачи добрые и заботливые, им важен весь пациент, а не одна какая-то часть тела.
Общий гвалт. Пол-очереди или больше попадало со смеху.
— Ты что, лучше других? — возмутились остальные.
— Хотите, чтобы он у нас лицензию отобрал? — накинулась на меня Милли.
— Психически больная! — взревел врач. — Заразные мужские отростки — милости просим, и чем больше, тем лучше, а медицинский зонд в руках специалиста нам, видите ли, не нравится. Да нет, она не сумасшедшая — просто ей есть что скрывать, этой англичанке.
Тут-то я и узнала впервые о венерических болезнях.
— Мне очень жаль, Милли, но я не могу больше здесь работать. Вы ведь знаете, я помолвлена. А это врачебное обследование и нечестно, и бесполезно. Когда ваши девушки только начинают, они здоровы, так что распространяют болезни не они, а клиенты. Клиентов-то и надо обследовать, прежде чем мы впускаем их в себя.
