Путь до столицы прошел быстро и гладко, все разбойники предпочитали поджидать путников подальше от трактов и крупных дорог, где то и дело слонялись вооруженные группы, а порой и целые армии. Прежде чем отправиться в замок, Верд желал настроиться на ссору с Зейиром и отдохнуть перед ней. Кроме того, как бы он ни привык к обществу отряда Раяла, их пора было отправлять обратно. Те и сами, завидев стены Файртауна и возвышающиеся над ними сторожевые башни, поникли и даже перестали болтать. Тащить тех, кто служил врагу, в город было бы верхом глупости – если кто-либо узнает о сопровождающих лорда Флейма, то тем не удастся избежать истязаний, а самому наследнику более не найти верных людей, если его нарекут союзником врага.
Вместе с доверенными людьми Фейлна Верд въехал в город, когда солнце уже село. Для них нашлись места в лучшем постоялом дворе, и им повезло – они успели отужинать, пока хозяин заведения и его помощники не отправились спать. Еда была сытной, сон должен был навалиться на Верда, как обычно, сразу после плотного ужина, но лорду так и не удалось выспаться. Большую часть времени он ворочался, проваливаясь в дрему на пару десятков минут и вновь просыпаясь. Наконец утром, когда он только смог прикорнуть, его разбудили крики на улице.
Мальчишки бегали по улочкам и созывали всех на городскую площадь, чтобы посмотреть на казнь предателей. Сын Дарона решил поприсутствовать и посмотреть, кто же предал его род. Может, дядя Зейир нашел поджигателя? Посмотреть в глаза убийце отца, а затем и на его смерть наследнику земель хотелось больше, чем набить желудок или отоспаться.
Пока законный правитель шел к площади, люди, что встречались на его пути, глазели на него и перешептывались. Верд был одет в добротные походные одеяния, на нем не было ни одного знака отличия, но, судя по всему, что-то в нем выдавало его истинное происхождение. А быть может, его и правда знали в лицо все горожане, да и не только проживающие в Файртауне, а по всем владениям, что достались ему от отца. Внимание льстило и подняло невыспавшемуся Флейму настроение.
Вокруг помоста собралась целая толпа – они кричали и перешептывались, осуждали обвиненного и, наоборот, жалели. Верд просил, чтобы его пропустили, требовал, угрожал, а после, увидев, как делают другие, стал, работая локтями, силой проталкиваться ближе к месту проведения казни. Из-за гама он не слышал ни слова, что вещал палач, и когда наконец добрался до первых рядов, оцепенел.
