Народ говорил, что это товарищ Сунь Ятсен прислал из Китая товарищу Феликсу пять вагонов риса, а тот, при своей скромности, распорядился передать подарок в столовую ВЧК. Сомневаюсь, что рис пришел из Китая, да и товарища Сунь Ятсена там сейчас не должно быть, но какая разница? Главное, что рисовая каша относится к числу моих любимых, а рис испортить труднее, нежели пшенку.
– Не возражаете? – услышал я знакомый голос.
Елки-палки! Оказывается, за моей спиной стоит сам товарищ Дзержинский, держа в одной руке миску с кашей, а в другой жестяную кружку. А я, увлекшийся нешуточной схваткой с Танькой за остатки собственной порции, не понял, отчего в столовой наступила тишина, ложки заработали со скоростью вертолетного винта, а сотрудники, словно по команде, резво все доедали и допивали, стремясь поскорее вернуться к работе. Еще удивительно, что народ не вскочил со своих мест и не вытянулся. Но то народ, еще не приученный вскакивать при появлении высокого начальства, а не я, привыкший резво подниматься с места, даже если команда «Товарищи офицеры!» прозвучала по телевизору. К чему это я? Да все к тому, что вскочил с табурета при звуке голоса Председателя ВЧК только я.
К счастью, мой порыв не вызвал удивления ни у Татьяны (все-таки дочка обер-офицера), ни у самого Дзержинского.
– Сидите, Владимир Иванович, – сказал Феликс Эдмундович, осторожно поставив на хлипкий столик миску и кружку.
Я молча плюхнулся на твердое сиденье, решительно подгребая собственную посуду, намереваясь доесть остатки каши, но увидев торжествующий взгляд девушки, только вздохнул. Успела-таки «добить», пока я с Председателем ВЧК раскланивался. Вот ведь зараза! Но всерьез на Татьяну я рассердиться не мог. Все-таки большая часть порции досталась мне самому, наелся, а то, что ел медленно – мои проблемы. Но как хорошо, что я не собираюсь жениться на Татьяне Михайловне! Как ее мама с папой прокормить умудрялись? С другой стороны, хороший аппетит – залог здоровья ребенка.
– Как вам наша столовая? – поинтересовался Дзержинский, зачерпнув первую ложку.
– Неплохая, – дипломатично отозвался я.
– Когда говорят неплохая, значит что-то не устраивает, – хмыкнул Феликс Эдмундович.
Я слегка удивился. Казалось бы, «Железный Феликс» далек от бытовых проблем, а вот, неравнодушен к столовой.
– Да нет, все гораздо проще, – пожал я плечами. – Столовая неплохая. Понятное дело, что скатертей и салфеток нет, но это мелочи. Но здесь бы еще прибраться, столы помыть, подремонтировать. А еще неплохо бы при входе раковину с водопроводным краном установить, либо рукомойник поставить. Люди приходят обедать, а руки помыть негде.
