* * *
– Просыпайся! – женский голос звенел в ушах словно набат. – Вставай!
– Кто ты?
– Ты должен проснуться, если хочешь жить, Проводник!
Перед лицом возник образ, расплывающийся, словно это было отражение на воде. Сквозь колышущуюся воду ни лица, ни тела нельзя было разобрать. А голос, этот чудесный голос был божественно прекрасным, волнующим и мелодичным.
– Вставай! И приходи на мой зов, когда я позову тебя вновь!
Прекрасный голос исчез, зато вода и дальше продолжала своё извечное движение, затем сквозь полупрозрачную жидкость показалась противная козлиная рожа. Она мерцала и колебалась, словно отражение на воде.
– Ты живой? – спросила бородатая рожа.
На фоне голубого неба на козлиное лицо падала тень, рассмотреть удалось только густую коричневую шерсть. Голос у существа был низкий, как из бочки, даже хуже, он был будто из-под воды.
К лицу протянулась широкая рука с мясистыми толстыми пальцами, схватила за волосы и потащила к себе. По коже заскользила вода, глаза заморгали, прослезились, грудь потряс кашель, из горла хлынула безвкусная жидкость. А чья-то сильная рука продолжала тащить человека за волосы.
– Живой, значит! – прокомментировал уверенный и спокойный голос. На этот раз можно было услышать сочный басовитый мужской тембр. Вот только этот голос имел какой-то странный акцент. – И долго ты ещё собирался там нырять?
Человек проигнорировал вопрос, не до того было. Надо было исторгнуть из себя воду, очень хотелось вдохнуть свежий воздух, наполнить им лёгкие и ответить этому невежливому бородатому мужику, чтобы он убирался прочь.
– Нимругрил! Помоги вытащить его на берег, – сказала козлиная морда.
– Ого! Какой большой! – прокомментировал кто-то ещё.
Два бородатых низкорослых мужика вытащили Игоря на берег и позволили ему откашляться. Пока человек приходил в себя, бородатые коротышки разговаривали между собой.
– Это тот самый человек, который должен был тебя спасти? – с иронией заметил рыжебородый бородач в необычных доспехах.
– Других тут нет!
– А как же те, Тамарзирил? – рыжебородый коротышка небрежно указал на бредущие фигуры на некотором удалении от холма.
– Это не люди.
– А кто же?
– Я чувствую, что они какие-то неживые, Нимругрил.
– Как камень?
– Нет, хуже. Гляди, как неуклюже вразвалочку они ходят, мне кажется, что они могут быть опасны.
Игорь сел и посмотрел на говорившего гнома. Роскошная каштановая борода местами слиплась от пота и воды. Широкие мощные руки были большими даже в сравнении с теми представителями подгорного народа, которые уже встречались человеку раньше. Глубоко посаженные карие глаза гнома смотрели дружелюбно, но с некоторой опаской. Широкий нос и большие раздувшиеся ноздри подрагивали с каждым вдохом. Кожа на носу и щеках покраснела от солнца, но не растрескалась из-за широкополой шляпы, покрывавшей голову гнома. Под кожаным пончо коротышки ничего не было видно. Зато на руках у гнома имелись качественные кожаные наручи, усиленные железными полосами, а на его поясе висел широкий меч, в простых, но красивых резных ножнах. Это было несколько странно, ведь у Игоря в отношении гномов был вполне устоявшийся навязанный книгами стереотип: гномы воюют секирами, ну, в крайнем случае, молотом, а тут вдруг гном с мечом. И меч он избрал не от хилого телосложения. Широкий меч по весу не уступал секирам. Тут было что-то вроде предпочтения самого хозяина меча. В нём ощущалась сила воина или кузнеца. Хотя кто из гномов не мнит себя мастером кузнечного дела?
