Когда стало светать, начали подсчитывать убитых и раненых.
Во дворах, на дорогах, в огородах — везде валялись мертвые немцы. У выезда на Калужский большак — сгоревшие грузовики и мотоциклы.
Из подвалов и погребов медленно, по одному, с опаской выходили местные жители, спрятавшиеся на время боя. В основном — бабы и дети. Увидев бойцов, выдыхали, кидались на шею, плакали.
Взяв Недельное, части 238-й стрелковой дивизии прорвались глубоко в расположение немецких войск. Противник держал ближайшие населенные пункты с трех сторон.
* * *
24 сентября 1993 года
Закрытое административно-территориальное образование «Покров-17», Калужская область
Бывает состояние, когда окружающий мир кажется невыносимо чужим. Ты не ощущаешь себя его частью. Всё резиновое, ненастоящее, не из плоти и крови, а из горелой пластмассы; и воздух чужой, и небо, и звуки вокруг фальшивые, как на зажеванной кассетной ленте. Ты песчинка в механизме, кость в горле, помеха на телеэкране. Тебя не должно быть здесь.
А в какой-то момент ты вдруг понимаешь, что эта чужеродная фальшь и есть самая настоящая реальность. Жесткая, беспощадная, живущая совершенно не по тем законам, которые ты представлял. Ее можно потрогать, она как ржавая шестеренка в скользком машинном масле.
Это не смирение и не принятие. Напротив, ты понимаешь, что и сам становишься другим, ведь тебе надо стать сильнее и крепче этой реальности, чтобы выжить — а значит, и победить.
Покров-17 стал моей реальностью. Все, что в первые дни здесь казалось мне диким сном, оказалось еще более настоящим миром, чем прежняя жизнь. Я почувствовал это в себе и вокруг.
Да, это настоящее. Злое, колючее и правдивое.
Мы с полковником Каменевым выехали из города и мчали по разбитой дороге среди грязно-зеленых полей. Облака стали тоньше и светлее, на небе просвечивало белое солнечное пятно — может, вот-вот и покажется желтый шар, и станет не так уныло существовать под этой однообразной серой хмарью.
— Кто этот человек, к которому мы едем? — спросил я.
— Старик. Кажется, какой-то художник.
— Капитан говорил о каком-то художнике, — вспомнил я. — Вроде бы это он придумал так называть ширликов.
Каменев пожал плечами.
— Может, и он. Черт знает. Известно, что в восемьдесят девятом он невесть откуда появился в институте, его всюду сопровождал Капитан. Потом он стал превращаться. Умудрился сбежать. И пропал. Думали, всё, по лесам бегает, хвостом машет… А недавно мне на стол упала бумага — так и так, во время патрулирования в деревне Колодец замечен тот самый гражданин.
