Он понимал, что не просто так ему хочется обнять ее. Когда она по его приказу целовала его, было невероятно приятно гладить ее по спине, зарываться пальцами в волосы. Она ему нравилась, несмотря на то, что он знал о ней.
Соломея поправила прическу, мазнула еще раз помадой по губам, кокетливо покрутилась перед зеркалом, поправляя черную блузку. Жаль, что нельзя рассмеяться в лицо этой его внучке. Она бы с удовольствием это сделала.
Выйдя в холл похоронного бюро, она увидела входящего Рика. Тот, кто ей нужен.
— Рик, милый, — она расцеловала его в обе щеки. Вид у парня был кислый, но ей было не до деталей. — Слушай, — жарко зашептала она сиреной, — когда все закончится, приезжай ко мне.
— У меня нет настроения, Соломея.
— Не ломайся, приезжай, — она провела ноготком по лацкану его пиджака.
— С чего вдруг? Я не повторяюсь, ты же знаешь, — он холодно скользнул по ней взглядом и попытался пройти, но сирена удержала его.
— Не ломайся, как девчонка, давай сделаем это еще раз. Тем более, — и она приблизила губы к его уху, — я знаю, что ты сделал.
— Что? — на лице Рика появилось выражение удивления. И страха.
— Я все знаю. Поэтому приходи, я буду ждать тебя.
Она коснулась его щеки легким поцелуем и отошла прочь. Она не видела, как растерянное выражение лица парня сменилось на гневное и злое.
От слез глаза покраснели. Катя припудрилась и пару раз глубоко вдохнула. Больше она не имеет права быть слабой. Она должна выдержать сегодня целый день. Медленно развернувшись, она вышла из туалетной комнаты.
Зал заполнился мгновенно. Персонал принес дополнительные стулья, но скоро и их стало недостаточно. Сирены и люди шли сплошным потоком. У Кати болела рука от пожатий. Ее целовали в щеки, выражали соболезнования. Многие незнакомые люди, вычислив в ней родственницу, тоже подходили с соболезнованиями.
— Катарина, — от этого сочного голоса по спине поползли предательские мурашки. Рик подошел очень близко, и она еле успела соорудить преграду.
— Мне очень жаль.
Парень выглядел странно. Налет донжуана полностью сошел с него, лоск и ухоженность сменились легкой щетиной, синевой под глазами, худобой. Но вместе с тем, он словно стал настоящим. Неужели переживает так смерть Анхеля? Или это страх быть раскрытым так подействовал на него?
Катя почувствовала легкий страх за Рика. Ей бы очень не хотелось, чтобы убийцей оказался он.
— Правда жаль, — он не выпускал ее руки. Пришлось сделать усилие, чтобы он отпустил. Рик поцеловал ее в обе щеки, шепнул:
