Сам текст романа «Гипсовый трубач» является лучшим тому доказательством. Это произведение имеет необычный жанровый облик: с одной стороны, это роман со всеми присущими ему жанровыми особенностями, с другой стороны, во внутренней организации произведения чрезвычайно значимым оказывается принцип сцепления новелл, своего рода вставных эпизодов, историй, которые нанизываются длинной вереницей в ходе повествования. Подобная жанровая специфика ориентирует на определенную историко-литературную традицию, идущую от «Декамерона» Боккаччио, «Новеллино» Мазуччо Гвардато или «Фацеций». Можно говорить и о жанровом родстве с произведением значительно более близким к XXI веку по времени создания: это «Голубая книга» М.М. Зощенко – текст весьма сложно организованный, сочетающий в себе признаки разных жанров (в том числе не только литературных, например, жанра симфонии). Конечно, о жанровых параллелях между «Гипсовым трубачом» и «Голубой книгой» можно говорить лишь с известной долей условности, поскольку произведение Зощенко не является романом, но, так или иначе, в обоих этих произведениях читатель встречается с рядом новелл, включенных в общую повествовательную канву. Имя Зощенко, кстати, упоминается на страницах «Гипсового трубача» и, как кажется, совсем не случайно.
Все эти жанровые традиции преломлены в романе весьма индивидуально, Ю.М. Поляковым создано произведение абсолютно уникальное, неповторимое по своему жанровому облику. Его своеобразие определяется не только сочетанием романного жанра с традициями новеллистики, но и с признаками такой специфической жанровой структуры, как «роман в романе». В данном случае это, правда, не собственно «роман в романе», а скорее «рассказ в романе» – ведь важным композиционным элементом текста является полностью воспроизведенный в нем рассказ Кокотова «Гипсовый трубач». Кроме того, это еще и «сценарий в романе» (точнее, «синопсис в романе»), поскольку внутри целого ряда глава романа (от 38-й до 111-й) приводятся фрагменты синопсиса, создаваемого Кокотовым для якобы планируемого фильма. Более того, весь текст «Гипсового трубача» пронизан фрагментами разных рассказов Кокотова, замыслы которых непроизвольно рождаются в его сознании, развиваются, начинают жить своей собственной жизнью, а потом, не будучи записанными на бумагу, забываются писателем. Как видно из приведенной (пусть и предельно сжатой) характеристики жанровой структуры романа, этот текст отличается сложным и по-настоящему оригинальным внутренним устройством.
