— Как тебя зовут, девочка?
— Жизель, — сказала она.
Кастнер медленно кивнул.
— Девочка, — сказал он, — подай мне мой меч и коня.
— А разве у вас нет… — начала Жизель.
Рыцарь повернул голову, поднял руку и ударил ею по своей латной перчатке.
— Ладно, ладно, — сказала девушка, вытаскивая Терминус из запекшейся крови. — Я просто подумала, что у тебя есть оруженосец для таких дел.
— Я знаю, — сказал Кастнер, поднимаясь на ноги и направляясь к лесу. Проходя мимо лежащего на земле арбалета Эмиля — нерыцарского оружия, которое спасло рыцарю жизнь. Он подобрал его.
С окровавленным клинком на одном плече, поводьями Оберона в другой руке и стопкой книг под мышкой, Жизель последовала за храмовником из каменного круга. Кастнер перешагнул через двух боевых псов, которых подстрелил Эмиль. Даже в лучах утреннего солнца по этим следам было легко идти. Лапы диких собак были повсюду. Тело Эмиля протащили через деревья. Там были обрывки одежды. Кровь. Даже пара пальцев мальчика. Там же были и трупы. Тела изможденных гончих, которых сквайр умудрился выпотрошить своим коротким мечом или ножом для снятия шкур. Один за другим рыцарь переступал через трупы мертвых собак. Их было так много, что трудно было поверить, что кто-то из охотничьей стаи остался в живых. Кастнер нашел последнего зверя, его испорченные челюсти все еще обвивали шею Эмиля.
Кастнер с трудом спустился в кровавую трясину вокруг тела мальчика, стащив с него боевого пса. Арбалетный болт, пущенный туда вручную, был воткнут в изрезанный ножом живот собаки. Эмиль был в полном беспорядке. Кастнер почувствовал, как холодные эмоции захлестнули его измученную болью грудь. Жизель подошла сзади вместе с Обероном. Она позволила огромному мечу упасть и пронзить землю копьем и посмотрела на храмовника. Девушка увидела, как на лице Кастнера отразились горе и ответственность.
— Он жив? — спросила она. Кастнер не ответил. — Однажды я видела, как одного человека скормили волкам графа, — рассеянно сказала девушка. — Он выглядел очень похоже.
Конечности мальчика были изуродованы, рваный торс превратился в сплошное месиво из проколотых клыков, красивые черты лица почти исчезли. Кастнер приложил ухо к изуродованной груди сквайра. Он сделал паузу и затаил дыхание. И тут он услышал это. Слабое — но есть. Биение сердца мальчика. Он почувствовал это. Легкий подъем и падение его грудной клетки. Кастнер закрыл глаза.
— Держись, Эмиль, — сказал рыцарь.
Вытащив стонущего Эмиля из лужи собственной крови, Кастнер положил его поперек седла Оберона.
