Лошадь Эмиля встала на дыбы с неожиданной свирепостью. Оруженосец инстинктивно дернулся, посылая вперёд свой болт. Стрела арбалета рванула лохмотья шамана и разлетелась вдребезги об стадный камень позади. Конь сквайра был не в себе. У существа остекленели глаза, и оно сверкнуло копытами. Эмиль пригнулся и попятился из-под прикрытия обелиска, когда подковы его коня со свистом ударились о камень. Вьючная лошадь была поражена точно так же, она била и отбрасывала труп Юриана Спартака со спины. Это не имеет никакого отношения к мертвому воину Хаоса, решил Кастнер. Это был шаман, утверждающий свою власть над дикой природой своих сородичей-зверей.
Кастнер увидел, как глаза Оберона остекленели, словно северное озеро. Губы жеребца скривились от длинных острых зубов. Рыцарь должен был действовать быстро. Кастнер бросился на коня, его кольчуга и покрытый металлом кулак подняли вверх щит крестоносца, размозжив коню череп. Животное отшатнулось назад, лишившись чувств и влияния заклинания. Его ноги подкосились, и жеребец рухнул на землю без сознания. Перчатка храмовника зигмаритов заскрипела на конце большого меча. Он был менее сентиментален в отношении коня и вьючной лошади своего оруженосца, которых они недавно подобрали в Бергсбурге. Клинок крестоносца прошел между свирепыми копытами вставшего на дыбы коня и вошел ему в грудь. Вытащив широкий клинок из пробитого сердца лошади, Кастнер резко обернулся. Терминус прошел сквозь горло вьючной лошади прежде, чем конь Эмиля коснулся земли.
— Еще раз, — прорычал рыцарь сквозь шлем оруженосцу, который перезаряжал свой арбалет.
Огонь бушевал вовсю. Боевое стадо вспомнило что оно такое. Кувшины с элем были брошены на стоячие камни круга. Мускулистые силуэты приближались к храмовнику. Сначала Длиннорогие. Дикари, уже испытанные в бою с зеленокожими и крысолюдьми. Монстры, которые убили достаточно и прожили достаточно долго, чтобы наслаждаться признательностью своего стада. Однако они никогда не встречали рыцаря Двухвостого Светила. Они никогда не встречались с Дидериком Кастнером. Их звериная плоть была жесткой и жилистой, пронизанной сухожилиями и крепкими костями. Терминус рассек ее, как взбитые сливки. Кастнер стал обрамлённым огнём силуэтом среди зверолюдей, показывая то, чего он добился и изобрёл на своих тренировках.
Зверолюди же, напротив, были дубинщиками, предпочитавшими отбиваться топорами и каменными молотами. Их оружие было грубым и ржавым, но сила, с которой они размахивали им, подпитывалась ненавистью и была варварской. У них не было никакой организации или рассмотрения тактики, только звериная хитрость и рога у монстров большего размера, которые пытались ударить ими первыми. Воину, даже рыцарю ордена храмовников, передвигающемуся в изнурительных ограничениях металлической пластины, было легко потерять себя в бою. Стать таким же животным.
