— Да, милорд, — ответил Эмиль. Он с трудом находил дорогу к тому же пылкому энтузиазму предстоящей битвы, что и его учитель. Это чувство последовало за ним через Флашганг в глубь Драквальда. Свет покинул их, и сквайру пришлось зажечь фонарь. Чтение следов при свете фонаря не было идеальным, и несколько раз оруженосец терял след, в то время, как храмовнику удалось находить отпечаток копыта здесь или сломанные куски сломанной ветки там.
— Таких подкидышей, — сказал Кастнер оруженосцу, — зверолюди считают дарами своих Темных Богов. Их уши всегда открыты для криков страждущих и покинутых.
Следы привели их к намеку на тропу, темную тропинку, вьющуюся между широкими стволами древнего леса. Навязчивый звук скрипящей коры и полыхающих костяных колокольчиков, свисающих с ветвей, плыл в сыром воздухе. Покрытые мхом каменные знаки начали сигнализировать о начале темного и скрытого пути через древнюю путаницу леса. Оказавшись на извилистой тропе, Кастнер и Эмиль услышали далекие крики ребенка. Они догоняли женщину-зверя. Каждый шаг в глубины Драквальда приводил их в проклятые и древние охотничьи угодья этих существ. Вонючая вода стояла в лужах, забитых листьями. Грибы свирепствовали на умирающих деревьях, а миазмы заражали сам воздух, которым дышали путники. Зловоние гнили-болезни и медленной смерти окутывало их своим прогорклым мускусом. Сквозь него жужжали раздутые мухи. Твари, которые гудели вокруг них, ползали по коже и кусали плоть.
Увидев проблеск света в темноте густого леса, Кастнер велел Эмилю погасить фонарь. И снова пара путников присела на корточки, наблюдая, как женщина-зверь, держа подкидыша в своих грязных когтях, приближается к какому-то скрытому лагерю. Впереди показался душный лес. Покрытые язвами листья устилали пол, шурша змеями, паразитами и большими жуками, на которых они охотились, оставляя окружающие ветви голыми. Черные родильные лужи извивались в клубках грязных червей. Толстые стволы мертвых деревьев, казалось, истончились, уступая место кругу грубых менгиров и стоячих камней. В центре бушевал огонь, наполняя лес душным дымом и отбрасывая силуэт женщины-зверя.
Но были и другие. Многие другие. Черные очертания мускулов, копыт и рогов. Некоторые пили кровь и эль, а другие издавали звериный хохот друг над другом. Несколько существ бодались толстыми черепами в пьяном споре, а вокруг них рычали, блеяли и толкали друг друга в тени звери. За костром Кастнер увидел грубый алтарь, импровизированный поверх упавшего камня, где какой-то звериный шаман потрясал посохом, увенчанным звездой из окровавленных рогов, над жертвоприношением. Существо было одето в лохмотья, его мех покрывал мох, а плоть была покрыта цветущими грибами. Из черепа существа торчал один-единственный рог. Позади монстра был Стадный Камень, который он чтил невинной кровью. Священный камень стада светился жаждой и неестественной энергией.
