Слишком пьяный, чтобы удержать её, как было задумано, и с праздничным безразличием на широком лице Кастнер брел по превратившейся в мокрую грязь, вскопанной колёсами дороге, сжимая запястье девушки в мясистом кулаке. Она пыталась оттолкнуть гороподобного мужчину, но он потянул ее назад, притягивая к себе и позволяя своим пухлым ладоням блуждать по ней. Еще несколько пощечин и царапин по лицу храмовника на этот раз вывели его из оцепенения, вызванного пивом, и привели к громовому осознанию. Ладонь его волосатой руки заставила девушку издать сдавленный визг и опустила ее в трясину. Он подмигнул ей и предостерегающе поднял толстый палец, но дочь трактирщика уже встала. Грязная дождевая вода каскадом стекала с ее платья, когда она вырвалась и ускользнула от него. Ее лицо было испуганным, но глаза полны вызова. Дидерик нашел жалкое вдохновение в решимости девушки. Подтянув к себе промокшие фалды юбки, она побежала вверх по дороге, растворяясь в темноте. Кастнер сплюнул вслед дочери трактирщика, прокричав ей вслед что-то неразборчивое. Отмахнувшись от разочарования и отвращения, он отшатнулся в сторону и соскользнул в прорезанную повозкой расщелину на дороге. Он отшатнулся в другую сторону, потеряв равновесие и упав на одно колено. Разъяренный рыцарь пробормотал себе под нос едва слышные угрозы, прежде чем в отчаянии шлепнуть ладонью по воде.
Дидерик почувствовал, что Нильс стоит у него за спиной, наблюдая за пажом.
— Сьер Кастнер — это совсем не то, что задумал Зигмар, — сказал Дидерик.
Оруженосец не стал возражать, но когда слепой от пива храмовник поднялся из маленького озера на дороге, бормоча что-то себе под нос в мрачном настроении, Нильс вернулся к двуручнику Терминусу и своей работе. Сьер Кастнер повернул обратно к гостинице «Три Пути», но тут же, казалось, забыл, куда идет, и взял курс на открытую дверь конюшни.
— Возвращайся к работе, — приказал Нильс пажу. Дидерик медленно кивнул и вернулся к Оберону.
Сьер Кастнер, спотыкаясь, вошел в конюшню. Он попытался на мгновение удержаться на месте, сердито глядя на Нильса, яростно работавшего над клинком, и на спину Дидерика, пока паж выбирал очередную подкову для коня.
— На что уставились? — невнятно сказал им рыцарь, несмотря на то, что в присутствии храмовника никто не поднимал глаз. Кастнер снова принялся ворчать, ведя какой-то разговор сам с собой. Дидерик мог разобрать только отдельные слова и фразы: «Выгребная яма», «Белый Волк», «…где может быть оценён человек Бога-Короля».
