Напомню, что в жизни героини это один из эпизодов, последовавших за ее попыткой бегства с Анатолем Курагиным.
В двух приведенных примерах соотношение нарративности и перформативности диаметрально противоположно. Один из этих новостных факторов в каждом случае присутствует имплицитно, но неустранимо.
Перформативная сторона новостного дискурса предполагает однонаправленную (суггестивную) реакцию реципиентов. Нарративная же, напротив, предполагает возможность разнонаправленных интерпретаций событийной новости. В IX главе начальной части третьего тома Андрей Болконский насчитывает вокруг императора Александра девять партий, занимающих различные позиции относительно сверх-новости военной угрозы. Однако при этом имеется несомненное контекстуальное ограничение спектра перечисляемых нарратором интерпретаций.
Неограниченным по своей ценностной ориентации может быть лишь непосредственное восприятие «голого» факта, не преломленного призмой наррации. Новостным событием становится только нарративно оформленный факт, что неизбежно формирует определенные границы адекватности его рецептивной интерпретации адресатом. Первичной стадией этого процесса нарративизации протособытийного факта можно считать само свидетельское восприятие, всегда питаемое накопленным нарративным опытом и несущее в себе потенциальную возможность рассказывания. При недостаточности такого опыта для сложных фактов социокультурного бытия (в случаях детского восприятия, например) созерцателя нельзя признать «свидетелем», да он и не сможет сформировать новостную ценность на основе своего наивного впечатления.
Поскольку новостной дискурс, так или иначе, совмещает в себе два коммуникативных регистра: нарративный и перформативный, – в его аналитическом рассмотрении заметно возрастает значимость рецептивного аспекта новостных коммуникативных событий. Яркий пример – II глава первой части четвертого тома «Войны и мира», посвященная восприятию при дворе фронтовых новостей – восприятию, по необходимости преломляемому актуальными обстоятельствами.
Нейтрально фактографическое донесение Кутузова радостно трактуется придворными как известие о победе и соединяется с обсуждением перспектив низложения Наполеона:
Вдали от дела и среди условий придворной жизни весьма трудно, чтобы события отражались во всей их полноте и силе. Невольно события общие группируются около одного какого-нибудь частного случая. Так теперь главная радость придворных заключалась столько же в том, что мы победили, сколько и в том, что известие об этой победе пришлось именно в день рождения государя.
