При этих словах Якоба ефрейтор попробовал было запротестовать, но унтер-офицер жестом остановил его и продолжал:
— Бергеман, между прочим, хвастает, что он спортсмен. Но он такой же спортсмен, как я профессор университета. В общем он порядочная обуза, которая вместе с двумя вот этими типами висит у меня на шее.
Попрыгав попеременно то на одной, то на другой ноге, мальчик стряхнул с них капли воды.
— А чего им здесь нужно? — спросил с детской наивностью.
— Они не верили, что ты маленький мальчик.
— А кто же я еще?
— Ну, может быть, маленькая девочка…
— Вот еще! — В голосе мальчугана прозвучала открытая обида. Он с трудом натянул на мокрые, испачканные в песке ноги носки и попытался влезть в свои резиновые сапоги. — А почему ты сегодня так долго не приходил? — спросил он.
— Я не мог прийти раньше. Сегодня я получил хорошую весть, — сказал Якоб.
— По почте?
— Да, по почте.
— А что это за весть?
— Этого тебе еще не понять, Олаф, — сказал Якоб.
Наконец мальчуган натянул сапожки. Несколько раз он притопнул ими по сырому песку, чтобы они лучше сидели на ногах. Потом, ткнув пальцем на песчаную полосу позади себя, сказал:
— Я тебе там кое-что нарисовал.
Солдаты подошли поближе и вытянули шеи. Петцинг вдруг покатился со смеху:
— Это еще что за смешные каракули?
Мальчуган задрал голову кверху. С его светлых гладких волос каплями стекала вода, а курносый нос казался особенно бледным. Обведя вопрошающим взглядом солдат, он остановился на Якобе:
— Неужели он действительно не узнает?
— Видно, не узнает, — сказал Якоб. — А может, это из-за того, что он смотрит на рисунок сбоку.
— Да я же нарисовал здесь танк, такой же, как у вас! — В голосе мальчика прозвучал упрек.
Штриглер пожал плечами, Бергеман усмехнулся, а Петцинг беззвучно рассмеялся:
— Танк? Это, скорее всего, сломанная детская коляска!
— Правда? — спросил Олаф дрожащим голосом, обращаясь к Якобу.
— Если это танк, Олаф, то он должен выглядеть немножко иначе… — успокоил мальчика Якоб.
— Это потому, что я еще ни разу в жизни не видел настоящего танка. Покажите мне хоть разок ваш танк!
Унтер-офицер смотрел на мальчугана, не зная, что сказать.
«У малыша не только нос бледный, но и щеки. А тонкие губы выглядят совсем синими», — подумал он и спросил:
— Олаф, ты, может быть, замерз?
Мальчуган, казалось, не расслышал вопроса, продолжал говорить о своем:
— Вы только поднимите меня через забор и возьмите с собой.
— Нет, Олаф, этого делать нельзя.
— Почему?
— Я ведь тебе уже однажды объяснял!
