— Я же вам ничего не сделаю.
— Это и так заметно по вашему виду!
В этот момент аккордеонист громогласно объявил:
— А теперь играем «Кетченбродский экспресс»!
Кое-кто из отдыхающих захлопал в ладоши, послышались крики «Браво!», а одна девушка спросила:
— Это что еще за танец такой?
Музыкант сыграл несколько аккордов. Танец начался. Девушка все еще продолжала стоять около стола Якоба.
— Ну хорошо, — сказала она, — я принимаю ваше предложение. Но только сяду не на вашу скамейку, а вот с этой стороны. Играем пять минут, не больше!
Как только девушка села, оба, не сговариваясь, замолчали. Якоб поиграл пустым стаканом, собрал карты в колоду и отложил их в сторону. Затем он украдкой из-под опущенных век стал внимательно рассматривать девушку. Та положила локти на стол и оперлась подбородком на сложенные руки.
Якоб заметил, что руки у нее грубоватые и сильные. И как-то не вяжутся с ее худенькой фигуркой…
Помолчав, девушка так посмотрела на него, что ему стало немного не по себе.
— Куда исчезла ваша разговорчивость? — спросила она. — А пять минут скоро кончатся.
— Хотите грога?
— Могли бы и раньше догадаться.
— То есть как это?
— Надо же что-нибудь делать! — заметила она.
— Значит, грог, — сказал Якоб и поднялся из-за стола.
— Да уж сидите вы лучше на месте с вашей ногой! — приказала она, затем встала и, слегка пружиня, зашагала на своих тоненьких стройных ножках к стойке бара. Якоб смотрел ей вслед и думал: «Ангелом ее не назовешь. Скорее всего, это чертенок в юбке».
Вернувшись к столу с двумя дымящимися стаканами на овальном подносе, девушка спросила:
— Что случилось с вашей ногой? Надеюсь, вы мне об этом расскажете?
На какой-то миг у Якоба зародилось подозрение: не разыгрывает ли она его? Разумеется, ему хотелось рассказать ей о несчастном случае, который произошел с ним на уборке урожая. В конце концов, эта история заслуживала внимания. К тому же зачем скрывать, если его ранение может произвести выгодное впечатление на слушающего.
Якоб уже не раз рассказывал эту историю: сначала врачу, потом медсестре, затем товарищам по палате. И всякий раз совершенно непроизвольно его рассказ пополнялся некоторыми новыми драматическими подробностями. Да еще какими!
В последнем варианте эта история выглядела следующим образом:
— Работаем мы, значит, на поле. Вдруг вой сирены. Мы, понятно, бегом в деревню. Мы — это вся наша учебная рота. Смотрим, хлеб горит, но спасать уже почти нечего. Сплошная стена огня. Вдруг кто-то кричит: «Поросята там!» Ну, поросята, думаю, стоит ли рисковать из-за хрюшек? Но тем не менее бросаюсь туда с мокрой тряпкой на голове. Ну и жарища там, скажу я вам! В дыму почти ничего не видать. Прошло несколько минут, пока мне удалось отыскать поросят. А они визжат так жалобно. Вся эта затея могла бы кончиться плохо, не будь с тыльной стороны хлева вентиляционных отверстий под самой крышей. Туда я их по одному и повыбрасывал.
