Я попытался определить, откуда ударила очередь. Видимо, нас заметили. Двигаться дальше стало рискованно.
На повороте дороги, ведущей к перевалу, я заметил людей. «Наверное, это и есть та огневая точка, которую мы видели с перевала, — подумал я. — До сих пор ее закрывали облака, сейчас они поднялись немного выше. Придется подождать может, снова облака закроют пулемет врага!» Желание мое сбылось. Облако, похожее на косматую лапу, стало медленно опускаться и вскоре накрыло немецкую огневую точку густой серой кисеей.
Я попробовал пошевелиться — тишина. Поднял пилотку на дуле карабина — никто не реагирует. Убедившись в этом, бегом перемахнул через поток и бросился к заранее намеченному камню. Ко мне присоединился и Исмаил Нурулиев, Вражеские пулеметчики молчали. Мы не стали терять времени и, часто оглядываясь на спасительное облако, побежали в сторону теснины, склоны которой вскоре надежно укрыли нас.
Здесь парила тишина, только Клыч шумел глубоко под нами, упорно роя каменистое ущелье. Первое, что мы увидели, были недавно оставленные противником огневые позиции, трупы егерей, их оружие, снаряжение. В середине теснины мы встретили бойцов одного из подразделений 815-го полка, направлявшихся к отряду Худобина. От них узнали, что отряд Воробьева находится уже в расположении штаба полка.
Вскоре мы с Нурулиевым тоже пришли в полк. Вместе со всеми разделили радость победы. Результаты боев были весьма убедительными: около ста убитых немецких солдат и офицеров, 12 пленных, богатые трофеи. А главное — мы улучшили свои позиции, что было особенно важно в связи с приближением зимы.
Той же ночью мы с Исмаилом вернулись в штаб дивизии. После моего короткого доклада начальник штаба разрешил мне отдохнуть. Я не спал двое суток и теперь едва держался на ногах. Исмаил Нурулиев, не менее измученный, чем я, уже поставил нашу палатку, и мы оба заснули богатырским сном.
Почти неделю находился я в штабе: рассказывал о всех деталях событий на перевале под высотой 1360, составлял описание перевала Клухор и ближайших к нему ущелий, занимался делами 1-го отдельного горнострелкового отряда, который еще находился при штабе дивизии (вскоре его должны были придать 815-му стрелковому полку).
Я уже совсем собрался уезжать и ждал только попутного транспорта, но новые дела задержали меня в 394-й дивизии.
Погода неожиданно и резко изменилась. Начался снегопад, продолжавшийся целых три дня. В этих условиях прежде всего следовало обеспечить безопасность людей и отвести в ущелье стоявшие на склонах и гребнях подразделения. Бойцы со склонов Нахара, невдалеке от которого находился штаб полка, уже спустились, а отряд Хатенова все еще оставался на перевале у высоты 1360. Телефонная связь с ним была прервана, и передать приказ об отходе не удалось. А между тем отряду Хатенова грозила большая опасность: после снегопада стала реальной возможность схода лавин, ожидалось также значительное понижение температуры.
