- Эх, Серафим, - в сердцах вздохнул Николай. - Как заутреню за тебя провести, значит, выручай Коля, а как научный факт достоянием общественности сделать, так я, получается, мелкий пакостник? Не ожидал от тебя таких слов, Серафим. Истинно сказано: "Вы по наружности кажетесь людям праведными, а внутри исполнены лицемерия и беззакония".
- Это ты мне? - не поверил отец Серафим. - Мне ты это говоришь? А ну, выметайся из моего прихода. Чтоб ноги твоей здесь больше не было. Заутреню он за меня служил! Забыл, куда я тогда ездил? Я к отцу Герману ездил, гвозди для ремонта церкви вышибал. У всех храмы благолепные, а мы в Двуречье чем хуже? Иди, иди, Коля, от греха. Иди к своим дружкам, что небесную нечисть изучают. И помни, Коля: нечестивый берет взаймы и не отдает.
Ведь как в воду смотрел, так оно все и было. Кононыкин отцу Николаю должен был триста рублей, но отдавать, судя по всему, не собирался. Все обещаниями кормил, намекая на какие-то авансы из неведомых редакций. Такой вот у них с отцом Серафимом разговор случился. В Дом колхозника отец Николай явился в самом дурном расположении духа. "Праведник выискался, - шептал он про себя. - Поучать меня вздумал! А сам по ночам к Марусе Федоровой ныряешь, любовными утехами противозаконно занимаешься, прелюбодействуешь, Серафи-мушка! А того ты не знаешь, что та Федорова не одному тебе благосклонности дарит и достоинства твои с иными любовниками обсуждает да высмеивает! Грешен, батюшка, ой, грешен! А от прелюбодеяния всего шаг до богохульства".
Дима Кононыкин в мятой одежде лежал на постели и читал толстую книгу со зловещим названием "Оккультные силы СССР". Отец Николай глянул на название и на всякий случай перекрестился.
- Носишь в дом пакость мерзостную, - проворчал он. - А где наш недостреленный?
- Никанор Гервасьевич? - Дима заложил книгу, бросил ее на тумбочку и спустил ноги с кровати. - На пруд поехал. Там, говорят, пацаны говорящую рыбу поймали. За нижнюю губу. Мату да крику было - на весь пруд!
- Кто ж кричал-то? - поинтересовался отец Николай, доставая из тумбочки колбасу и кефир,
? Рыба, конечно! - удивился Кононыкин. - Пацаны небось и слов таких не знают.
- А ты чего ж не пошел? - спросил отец Николай, нарезая колбасу кружочками.
- А чего я, говорящих рыб не видел? - Дима подсел к тумбочке соседа, голодным взглядом пожирая колбасу. - Да и зажарили ее уже наверняка. Ее же, говорят, еще вчера поймали.
- Рыба в садке долго не живет, - согласился Николай и милостиво придвинул Кононыкину бутерброд. Хоть он, паразит, долгов и не отдает, а все же всякая Божия тварь себе пропитания алчет.
