— Оборона разная бывает, — перебил Брысин. — Самая лучшая та, при которой не ждут противника, а ищут его. Ясно? Только вот разведать надо получше.
Он умолк, выбирая, кого послать в разведку.
— Тебе придется заняться этим вопросом, товарищ Цуников.
— Есть, товарищ старшой, заняться этим вопросом, — отозвался Цуников, рослый, широкоплечий сапер. — Мы это живо обделаем.
Он затянул потуже ремень и осторожно выглянул в оконный проем. Не обнаружив ничего подозрительного, перевалился через подоконник и на животе пополз через улицу к стоявшему наискось от них дому, вдоль которого тянулась свежевыкопанная траншея.
Траншея была пуста. Цуников осторожно перелез через нее и нырнул в подъезд.
На лестнице недоставало многих ступенек. Сверху свисали оголенные балки, огромные пласты штукатурки, обломки чердачных перекрытий, готовые в любую минуту свалиться на голову. Ловко преодолевая препятствия, Цуников забрался на четвертый этаж и выглянул в окно. Полуразрушенные дома тесно обступили квадратный двор, образовав огромный колодезь, на дне которого сидели гитлеровцы. Скопилось их здесь немало, и чувствовали они себя, видимо, в полной безопасности. Один, обвязанный поверх пилотки женским платком, пристроился на каком-то ящике и старательно выводил на губной гармошке мотив «Хорста Весселя» — фашистской песенки Мюнхена. Другой раскрыл потрепанную записную книжку, зажав в зубах карандаш, вопросительно смотрел в небо. У входа в котельное помещение стоял унтер-офицер и показывал фотокарточки.
Гитлеровцы, разглядывая их, громко смеялись. В углу двора солдаты играли в карты. Несколько человек прыгали на одной ноге, видимо, чтобы не озябнуть.
Возвратясь назад, Цуников рассказал товарищам о том, как ведут себя немцы.
— Совсем распоясались, нахалы. Хозяевами себя чувствуют, — заключил он.
Брысин поморщился, рывком надвинул шапку на глаза.
— Приготовить оружие! — распорядился он.
Саперы проверили винтовки и автоматы, расстегнули гранатные сумки и вопросительно уставились на своего старшого. Брысин подал команду следовать за ним.
Бойцы перебрались через улицу и, совершив головокружительное путешествие по стенам и карнизам, забрались туда, где уже побывал Цуников.
Не подозревая об опасности, гитлеровцы по-прежнему беззаботно коротали время и, как показалось Цуникову, вели себя даже несколько свободнее, чем прежде.
— Наверно, хватили для храбрости, — шепнул он Брысину. — Что ж, пора раздавать закуску.
Брысин предостерегающе дернул его за рукав:
