Сталинградские были | страница 39



Для предупреждения обвала Макаров распорядился укреплять ход-туннель деревянными рамами, которые делали тут же, в котельной, из досок, снятых с полов и межэтажных перекрытий. Рамы ставили рядом, вплотную. Получалась большая деревянная труба. Она надежно поддерживала многометровый слой почвы, поэтому в забое никто не волновался и не поглядывал вверх.

Работали круглые сутки. Вылезали саперы из туннеля в котельную только затем, чтобы перекусить и подышать немного свежим воздухом. После еды валились прямо на пол, лежали минут тридцать — сорок, а потом снова скрывались под землей. А были дни, когда они совсем не видели дневного света и сутками копошились в непроглядной копоти.

К концу недели прошли метров двадцать. Вдруг перестали поступать рамы. Макаров вылез из туннеля узнать, в чем дело. Оказалось, что в подвал явился лейтенант Куше в и забрал на строительство каких-то блиндажей все приготовленные для рам доски.

— Почему отдал? — закричал Макаров на дневального, молодого парня из пехотинцев. — Кто разрешил?

— А что я могу поделать? — оправдывался тот, вытянувшись в струнку. — Офицер сам должен быть сознательным. Я ему разъяснил, что это доски для подкопа, а он и слушать не хочет…

— Меня должен был позвать. Кто тебя на пост поставил? Устава не знаешь?

Дневальный понимал, что получилось неладно. От волнения у него дрожали губы.

— Вот что, милок! — сказал Макаров. — Доски достать за десять минут. Где, как — это меня не касается.

Он повернулся и сердито затопал каблуками по деревянной трубе.

Минут через пятнадцать запела пила, зазвенели топоры в подвале. Рамы одна за другой поплыли в туннель.

— Вот это я понимаю, порядок! — повеселел Макаров. — Выручила пехота своего парня. Натаскали столько досок, что в три дня не переделаешь. А там Кушев долг вернет!

Сержант довольно потер руки и встал на место уставшего сапера. Подручным у него был Парфенов, который за последние дни просто преобразился. Это уж был не тот медлительный человек, который ко всему относился с флегматичным спокойствием. Сейчас он был увлечен общим порывом. Не дожидаясь команды, он первым брался за работу и до конца смены не выпускал из рук лопаты…

Грунт комьями валился к ногам. Саперы работали старательно, и мешки с землей ритмично шли по туннелю. Но к концу восьмого дня темп вдруг замедлился.

— Дышать будто нечем, — прошептал Парфенов в ухо сержанту. — Головокружение и вялость во всем теле.

— От усталости это, — ответил Макаров и оглянулся назад.