Возле стола стоял член Военного совета армии. Он от имени Президиума Верховного Совета СССР вручал ордена и медали бойцам и офицерам, отличившимся в боях за Родину.
— За выполнение боевого задания командования и проявленное при этом мужество и геройство орденом Красного Знамени награжден старший сержант Акиньшин Егор Иванович, — объявил член Военного совета.
Акиньшин твердым шагом подошел к столу и на поздравление с награждением ответил:
— Служу Советскому Союзу!
— Егор! — окликнул я его, после того как была подана команда «Вольно».
Мечтая о встрече, друзья обычно думают: «Эх и наговоримся же мы вдосталь!..» А на деле бывает так: сойдутся, обнимутся, расцелуются, а потом стоят и смотрят друг на друга, не зная, с чего начать разговор. То же произошло и с нами. Мы, как мальчишки, радовались, без конца трясли и оглядывали друг друга, а большого душевного разговора не получалось. Слишком много было увидено и пережито за время разлуки, чтобы можно было сразу заговорить о самом главном, самом значительном для нас обоих.
— Ну рассказывай, где был, что видел, как воюешь? — спросил наконец я. — Из дому пишут?
— Сейчас пишут, а одно время долго не было писем. Я даже, по совести сказать, забеспокоился, не случилось ли что. Все благополучно… Побывал за войну во многих местах. Участвовал в боях недалеко от Воронежа — под Касторной… Теперь вот месяц здесь, в Сталинграде… Орден за что?.. За немецкие танки. Обычное на войне дело, — ответил он на мой вопрос и поспешно перевел разговор на другое.
Однако, как я узнал позже, дело было вовсе не таким обычным, каким пытался представить его мне Егор. О подвиге его стоит рассказать как о примере отваги русского солдата, вставшего насмерть, чтобы преградить путь врагу.
Батарее старшего лейтенанта Шуклина было приказано выдвинуться вперед и занять оборону на участке, где ожидалась танковая атака немцев.
Впереди, за высокой железнодорожной насыпью, которую прорезала шоссейная дорога, был огород какого-то подсобного хозяйства; слева была окраина рабочего поселка, разбитого авиацией противника; справа проходил глубокий овраг.
Осматривая местность, старший лейтенант Шуклин рассуждал: «Овраг фашистские танки не перепрыгнут. Через поселок им тоже не проскочить: там все улицы заставлены ежами и надолбами, перегорожены баррикадами и завалами. Значит, полезут через железнодорожное полотно и прежде всего попытаются прорваться по шоссе под виадуком… — Ой еще раз внимательно огляделся вокруг и решил: — Против этой лазейки надо поставить Акиньшина».
