«Засекли, — подумал Говорков и выругал себя за последний выстрел. — Выдержки не хватило. Теперь не выпустят, будут пытаться взять живьем…»
Когда свист мин утих, из блиндажей показались вражеские солдаты. Они ползком, перебежками пробирались к дому. Но Говорков сверху хорошо видел их, и они не могли укрыться от его выстрелов… Попытка захватить снайпера сорвалась.
Тогда гитлеровцы открыли по дому артиллерийский огонь. Едкая кирпичная пыль полезла в нос, в горло. Гитлеровцы выпустили около двух десятков снарядов. Казалось, после такого обстрела в доме не могло остаться ничего живого, да там никого и не было. Говорков, ужом проскользнувший через открытое место, стоял посредине командирской землянки и докладывал Котову о проведенной операции.
— Оказывается, и из-под земли можно фашистов выковыривать? — дружески улыбаясь, спросил Котов.
— Можно, — ответил Говорков, вспомнив свой давнишний разговор с командиром. — Русского человека только растревожь! Он все сможет…
Артиллерист Егор Акиньшин
Акиньшина Егора я впервые встретил в клубе колхоза «Красный август», куда приехал по делам редакции районной газеты. Тогда ему не было и двадцати лет. Он сидел у стены, на краю скамейки, и в ожидании спектакля рассказывал друзьям какую-то забавную историю. Те хохотали до слез, а он обводил их хитровато прищуренными глазами, делал удивленное лицо, будто не понимая причины смеха.
Ребята не могли успокоиться даже тогда, когда открылся занавес. Егор шикнул на них и пересел на другую скамью, очутившись рядом со мной.
В антракте мы разговорились о развлечениях деревенской молодежи и незаметно перешли на хозяйственные темы.
— Наш колхоз обязательно станет передовым, — говорил Егор. — Я это по народу замечаю. Зима в этом году наподобие капризного ребенка. Что ни день, то метели, но подготовка к весне, скажу вам, идет куда лучше прошлогоднего…
Слушая своего молодого собеседника, я удивлялся его умению не только трезво разбираться в текущих хозяйственных делах колхоза, но и заглядывать далеко вперед.
Я часто заезжал в «Красный август» и довольно близко узнал Егора Акиньшина и даже сдружился с ним. Был он из числа тех людей, для которых интересы колхоза — я бы сказал даже больше — честь колхоза — всегда стоят на первом месте. С юношеским задором он брался за любую работу, которую поручал ему бригадир или председатель колхоза. Выполнив одно задание, брался за другое и находил время побывать на занятии комсомольского политкружка, провести беседу с колхозниками, выпустить боевой листок.
