— Так, а где же Берендей?
— В моем сарае арестованный, сидит на одних мышах и воде, — сказал Фимка. Он улыбнулся. Сейчас перед ним все будут смущенно извиняться… Но, странное дело, на него глядели еще суровей.
— Пойду, — заявил Фимка обиженно.
— Нет, ты никуда не пойдешь! — остановил его Петр Соболь из ремесленного училища. — Ты нам скажи, отчего все время молчал?
— Оттого, что гордый!
— Дурак ты, а не гордый! — не сдержавшись, крикнула Галина Силина. — Ты был обязан немедленно оправдаться, чтобы никто не смел говорить, будто среди нас, пионеров, находятся кошкодавы!
— Надо строго наказать Денисова! — потребовала Марта Бахарева.
Тут из Фимкиного кармана выпали листки, на которых были изображены египетские голуби.
Суровые судьи посмотрели на эти листки:
— Выйди, Денисов, за ворота, а мы будем совещаться!
Минут через десять подсудимый вернулся и выслушал приговор.
Он гласил: «За то, что пионер Ефим Денисов не смыл с себя клевету, порочащую пионерскую организацию, вынести ему общественное порицание. И второе: подарить ему пару новых египетских голубей».
Судьи разошлись. Фимка остался один в садике. Он долго сидел на скамье, наблюдал за веселыми облаками, бегущими по веселому небу, и плакал, не то от стыда, не то от счастья…
А кот Берендей, освобожденный из сарая маленькой Юлькой, как ни в чем не бывало бродил по двору и насмешливо поглядывал на Фимку своими зелеными глазами.
Так прозвали в школе Таньку Боневу. И недаром. Любила она все белое. И белые облака. И белые паруса. И белые туфли. А зимой, когда замерзало море и над ним бушевала снежная метель, выходила Белоснежка на лыжах подальше от берега и там до самого вечера кружилась вместе с метелью.
Все белое волновало ее. Она могла час-другой глядеть на белый цветок, выросший в поле. Сядет возле него, скрестив по-турецки ноги, и что-то бормочет над ним, словно колдунья.
Ну, а когда иней покрывал ветви деревьев, Танька становилась сама не своя. Идет, глаза вытаращит, рот откроет и никого не узнаёт на улице. А мы смеемся над Белоснежкой.
Однажды я, Лорка и Линка сказали:
— Белоснежка, как только склянки в гавани пробьют десять часов вечера, правей луны появляется планета Белая… Там живут белые люди, белые лебеди, растет белая пшеница, и даже подсолнухи там все белые…
Но Танька рассердилась:
— Зачем вы смеетесь надо мной? Я ведь не дурочка… Нет планеты Белой! А вот звезда «Белый карлик» есть, и живут там карлицы-лгуньи…
— Значит, это мы карлицы? — спрашивает Лина.
