Ольга Лаврентьевна Рукавицына, Андрей Данилович Кузнецов, Григорий Вениаминович Путин и другие с любовью смотрели на красавец катер и с гордостью думали, что в предстоящих его победах будет доля и их труда. Они с любовью провожали катер и экипаж, как провожает мать еще одного сына на фронт, на защиту Родины.
Валька со слезами на глазах стоял в сторонке, и, когда наступили минуты прощания, я подошел к нему:
— Ну, Валька…
Но, не дав мне промолвить и слова, он, заливаясь слезами, сказал:
— Товарищ командир, большое спасибо вам за все, что вы для меня сделали. Но как только катер отойдет от причала, так и я в воду…
— Эх ты, моряк! Слезы лить стал и решение неважное принял, — улыбнулся я. — Кому ты сделаешь хуже, что утонешь?! Я думал, что ты пойдешь учиться, а потом придешь к нам настоящим моряком, командиром! А ты… А ну забирай свой узелок — и на катер!
Валька стремглав метнулся куда-то за угол и через минуту уже стоял на борту катера со своими пожитками.
Зарокотали моторы, отданы швартовы. Пятясь задним ходом, «девятка» развернулась и, набирая скорость, стала выходить из бухты.
На пирсе махали руками провожающие. Катер, выскочив почти всем корпусом из воды, поднял за кормой большой бурун и стрелой понесся на север.
— Держись, Валька! — крикнул боцман.
Но Валька не слышал его слов. Он уцепился за поручни, из-под ног ускользала палуба. Ветер бил в лицо. Валька раскрыл рот и хватал воздух, словно рыба, выброшенная на берег.
— Э, брат морячина, так и за бортом как дважды два будешь, — сказал боцман и, взяв мальчика за плечи, втянул его в рубку. — А ну лезь сюда.
Здесь давление воздуха было меньше, дышать легче. Валька, постепенно привыкая, успокоился и стал осматриваться. Все были заняты своим делом, и никто не обращал на него внимания.
При подходе к базе, куда мы шли за получением боевого задания, подул ветерок, поднимая мелкую волну.
Катер словно шарик, катящийся по неровной поверхности запрыгал по волнам.
Вскоре моторы зарокотали тише. Валька выглянул из из рубки и увидел проплывающие мимо деревья и домики, стоящие вдоль берега речки, в которую уже вошла наша «девятка». Боцман и радист стояли на носу и корме, держа в руках швартовые концы.
Катер подошел к деревянному помосту, заменявшему причал. Заглушили моторы. Краснофлотцы, поймав брошенные концы, закрепили их за кнехты. Дежурный по штабу, высокий стройный командир с бело-голубой повязкой на рукаве, принял мой доклад и ушел. А я направился к своему комдиву, докладывать о завершении ремонта и готовности катера. Выслушав рассказ о встрече с Валькой и его стремлении стать моряком, комдив разрешил держать Вальку как воспитанника, но не брать в боевые походы.
