Через несколько дней недалеко от входа в Геленджикскую бухту мы снова встретились с катерами противника. На этот раз наш экипаж действовал совместно с катером, которым командовал старший лейтенант Келин.
Получив задание, мы вышли в назначенное место и начали вести наблюдение.
Ночные дозоры утомляли экипажи катеров до такой степени, что не хватало сил бороться со сном.
Катера стояли в точках с заглушенными моторами. Машинная команда находилась на своих местах в отсеке, готовая в любую минуту дать кораблю ход. Люди из верхней команды располагались на рубке, прислонившись спинами друг к другу, и вели наблюдение каждый в своем секторе.
Радист, вращая рукоятку диапазона волн, «разгуливал» по эфиру. От его чуткого слуха не ускользали никакие звуки. А их в эфире множество. В то же время он постоянно держал связь и с базой и с самолетами — ночными разведчиками, баражировавшими над морем.
Около полуночи до нас донесся шум моторов. Темнота была такая, что я не мог различить даже катер Келина, стоящий рядом с нами.
Но механик — главный старшина Ченчик — доложил, что, судя по звуку, это шум дизеля.
У меня были все основания предположить, что по соседству с нами находится вражеская подводная лодка, производящая поиск наших кораблей или всплывавшая на поверхность для подзарядки аккумуляторов. Догадка моя могла быть верной и потому, что, еще выходя на задание, мы были предупреждены о появлении подводных лодок противника у наших берегов.
Принимаем решение — сблизиться и торпедировать врага. Подаю команды. Моторы заводим под глушителями. Расчет у нас такой: пройти небольшую дистанцию, остановиться и прислушаться. Если услышим противника где-то совсем рядом, то, подправив курс, сразу же атаковать. Если же он тоже заглушит моторы, тогда выжидать его, пока он первым не обнаружит себя.
Мы внимательно всматривались в темноту. Когда время истекло — заглушили моторы. И надо же так совпасть! В эту минуту совсем рядом, метрах в 40–50, проработав две — три секунды позже наших, были заглушены чужие моторы. Мы оказались в выгодном положении. Сомнений не было: это были те дизеля, шум которых мы обнаружили ранее. Я отдал команду и приготовился выпустить туда обе торпеды. Но в этот момент из темноты донеслись голоса и мы услыхали разговор перекликавшихся между собой двух фашистов.
Наш механик, владевший немецким языком, перевел Мне, о чем говорили гитлеровцы.
«В такую темную ночь трудно найти советские суда, но сами вполне можем нарваться на дозор», — говорил один.
