— Вижу берег!
Далеко на горизонте виднелись высокие горы. Из-за пасмурной погоды показалось, что они разделены проливом. Такого очертания я никак не мог узнать, хотя и старался припомнить все, что изучал по лоциям. «Что же это за берег?» — подумал я.
— Может быть, это Босфор? — предположил Михейкин.
«Босфор?! Может ли быть? Правда, вчера мы более часа шли в море. Могло сильно снести и во время дрей, фа, — принялся рассуждать я. — Но нет, Босфор должен находиться в другой стороне». Проверил компас.
Исправен.
Пошли малым ходом, приблизились к отлогому берегу.
Но что это? Вдали явственно виднелись юрты.
Тут же ложусь на обратный курс и снова в море, подальше от беды. В это время боцман доложил:
— Правый борт 160, вижу корабль!
«Еще этого недоставало!» — встревожился я. Но вскоре распознал в нем нашу канлодку типа «Красный Аджаристан». На одной из таких командиром артиллерийского подразделения плавал мой однокурсник лейтенант Халявко.
Недолго думая, даю полный ход — и к канлодке. Но пыл наш был сразу остужен. Как только поднялся у нас за кормой высокий бурун, стволы главного калибра канлодки начали разворачиваться в нашу сторону. «Черт его знает, что за катер и чего он тут болтается», — очевидно, подумали там. И на всякий случай взяли нас на прицел.
Я сразу же уменьшил ход до самого малого и приказал дать опознавательные. В воздух взвились ракеты.
Уклоняясь за корму канлодки, я приказал боцману семафором запросить, куда она следует. Приняв наш семафор, на канлодке подумали, что мы один из дозорных катеров, поэтому сразу же ответили, что следуют из Тендры в Севастополь. Теперь все стало ясно, мы ориентировались. Я дал полный ход и пошел к базе.
Вскоре мы увидели Евпаторийский маяк, а слева за траверзом тот же песчаный берег и злополучные «юрты» — это были кучи соли на соляных промыслах.
Шли дни, недели, месяцы. В период обороны Севастополя мы сопровождали корабли, доставляющие подкрепление и боеприпасы в осажденный город, конвоировали транспорты с эвакуируемым населением и ранеными, отбивая непрестанные атаки вражеских самолетов. И с каждым днем сильнее закалялась наша воля, вырабатывались боевые качества, обретался опыт.
Затем нас перебазировали на Кавказское побережье. Отсюда мы совершали далекие многочасовые переходы к берегам, занятым противником, и на вражеские коммуникации.
В моем командирском становлении особенно большую роль сыграл Константин Георгиевич Кочиев, командовавший тогда отрядом катеров и удостоенный впоследствии звания Героя Советского Союза.
