Все это, вместе взятое, сказывалось на росте политического сознания, на повышении морального духа моряков. И не случайно слава подводников Балтики росла с каждым днем.
* * *
Если в начале войны фашисты, надеясь на быстрый захват Балтийского флота, сократили до минимума перевозки морем, то в 1944 году, отступая, они пытались и морем эвакуировать в тыл войска, оружие, технику, стратегическое сырье. Тут уж, как говорится, не до жиру, быть бы живу. Но и на море им пришлось не легче, чем на суше.
Вновь загремели взрывы на балтийских просторах. На разборах походов, в частных беседах все чаще упоминались имена героев. Добрая слава шла о командире родной мне «Щ-310» капитане 3 ранга С. Н. Богораде, потопившем 9 транспортов, о дерзких маневрах командира «К-52» капитана 2 ранга И. В. Травкина, о смелом и решительном командире «С-13» капитане 3 ранга А. И. Маринеско.
Помощником на «С-13» служил мой сокурсник по командирским классам в Махачкале старший лейтенант Лев Петрович Ефременков. Как-то, беседуя с ним, я сказал, имея в виду Маринеско:
— Командир у тебя какой-то молчаливый. Стеснительный, что ли? Может, и показалось. Я ведь впервые увидел Александра Ивановича в финском порту Турку.
— Его надо видеть в море, — ответил Ефременков. — Более мужественного и грамотного моряка трудно найти. Ты ведь знаешь, иные командиры на берегу демонстрируют необыкновенную эрудицию, высокие командирские качества, а выйдут в море — абсолютные нули. У, Маринеско все наоборот.
Эта характеристика, данная моим товарищем, вскоре блестящим образом подтвердилась. В начале сорок пятого года Маринеско потопил один за другим два крупных фашистских корабля — океанский лайнер «Вильгельм Густлов» и вспомогательный крейсер «Генерал фон Штойбен».
Не преувеличивая, скажу, что весть об этой победе облетела весь мир, ведь только на «Вильгельме Густлове» находились экипажи, подготовленные примерно для тридцати подводных лодок. Известно, что, узнав об этой тяжелой катастрофе, Гитлер приказал расстрелять командира конвоя, в составе которого шел лайнер. В Германии был объявлен траур.
В нашей бригаде служили и другие отличные командиры, которые для нас, молодых офицеров, едва становившихся на ноги, служили прекрасным примером. Мы жадно впитывали их боевой опыт и старались применить его на практике…
Кроме первого боевого похода я на своей «малютке» совершил еще два. В начале сорок пятого года — из Хельсинки в район Вентспилс (возвратились мы в Турку). Затем в феврале — в район Лиепаи, где была прижата к берегу так называемая Курляндская группировка.
