Но вообще мало кто в этом мире занимался подобной фигнёй — отдельные энтузиасты, болеющие небом и грезящие воздухоплаванием. Большинство людей предпочитают спокойно жить на скалах и перемещаться между ними лишь в качестве пассажиров. Ведь дирижабль — это мало того, что дорого, так ещё и вправду опасно. Я вот живо припомнил, как летел с небес на землю в памятном бою у Меланги — и вздрогнул, отчего последняя подпись вышла слегка кривоватой. Но клерк на это не обратил никакого внимания.
— Удачной вам практики, гра Фант! — пожелал мне он и передал копию приказа о назначении.
— Спасибо! — поблагодарил я клерка и покинул кабинет.
Флотское училище жило своей жизнью — шли лекции, сдавались зачёты. Ученики и преподаватели переходили из класса в класс. Тут всё было построено иначе, чем на Земле. В двадцать третьих яслях все учились в определённое время и отдыхали в определённое время. Во всех училищах на всех скалах занимались так, как и когда удобно. Нередко бывало, что вообще приходилось выбирать, на какую лекцию пойти. Хочешь сдать зачёт? Иди к преподавателю, сам договаривайся и сдавай. Но я, конечно, здешними порядками не возмущался, хотя, на мой взгляд, это вообще было не обучение, а — бардак.
Объём получаемых знаний был настолько микроскопический, что мне хватило пяти месяцев, чтобы почти самостоятельно освоить их все. Однако с местным бардаком обучение, рассчитанное на два года, нередко растягивалось и лет на пять. Ученик деньги заплатил, а дальше ходит ли он и учится, или прогуливает и бегает по кабакам — это уже никого не волнует. Слушателем флотского училища можно было пробыть и всю жизнь. Мне же нынешняя моя жизнь была дорога. У меня было теперь много планов на неё.
Сдав на отлично все дисциплины, я немедленно потребовал пристроить меня на практику. И вот столь желанная практика началась… Оставалось слетать туда-обратно за пару месяцев, и я — законный капитан с патентом.
Спустя два часа я стоял на посадочной площадке причальной мачты в одном из шести портов Большой Скалы. И смотрел на то «чудо» техники, которое мне доверили. Если оно и могло вытянуть несколько тонн, то только горячими и искренними молитвами к изначальным. Я невооружённым глазом видел два места, где из аэростата сифонило, а ещё место, где каркас перекосило, и то место, где обшивка отходит. И, согласно моим представлениям, при таких проблемах команда должна была прямо сейчас суетливо всё заделывать, но я видел только хмурого широкоплечего мужика в кирасе, шлеме и при посохе, который сидел на складном стульчике рядом с трапом. Седые пряди, выбивавшиеся из-под шлема, подсказывали, что пик его карьеры был уже далеко позади. А впереди оставался только медленное причаливание к военной пенсии…
