Все эти кадры были сняты в стенах психиатрической лечебницы, где проводился какой-то эксперимент. Отцу кто-то помогал, снимая этот процесс на камеру.
«Чем занимался отец? Почему внезапно, без видимых причин покончил с собой? Его разговоры о Нобелевской премии были шуткой или он и в самом деле стоял на пороге открытия?»
Григорий посмотрел на старинный магнитофон «Юпитер», в него были вставлены две наполовину перемотанные бобины. Отец, имея современные цифровые звукозаписывающие устройства, для работы часто использовал бобинные, считая, что они лучше передают качество звука.
«Что записано на этой бобине?» Григорий отмотал ее назад и, включив воспроизведение, сел в кресло.
Вначале послышался какой-то шелест, постепенно усиливающийся, потом возник непонятный звук, напоминающий громкий шепот. Неразборчивые слова проникали ему в голову, вызывая какие-то неясные ассоциации. И тут пронзительный неприятный звук больно ударил по нервам! Хотелось вскочить и скрыться от этого звука.
В голове ярко вспыхнуло. Словно со стороны, он увидел в кресле напротив себя отца, в упор смотревшего на него. Видение было очень реалистичное, и у Григория перехватило дыхание. Он был не в силах ни произнести хоть слово, ни сделать какое-либо движение. Свет в люстре беспрерывно мигал, и в какие-то моменты он видел отца, а в какие-то — только пустое кресло. Внезапно лампочка в люстре сама вывернулась и с громким, резким хлопком разлетелась на полу. За ней последовали остальные лампочки. Когда комната еще была хоть как-то освещена, в последние мгновения Григорий увидел что-то белое, расплывчато-бесформенное, стоящее за пустым креслом, где еще секунду назад сидел отец.
Наступили полная темнота и тишина. Закончилась лента на бобине и, громко щелкнув, сработал автостоп. Все это произошло так быстро, что Григорий еще несколько минут собирался с мыслями, потрясенный увиденным и пережитым. Его не столько поразило видение фантома отца, как странная белая фигура за его креслом, от нее веяло чем-то ужасным. Григорий напряженно всматривался в темноту, ощущая, как бешено бьется сердце.
— Здесь кто-нибудь есть? — отважился он громко спросить и ощутил, как сердце в страхе сжалось в ожидании ответа.
Прождав пару минут, он стал постепенно успокаиваться, мысленно ругая себя за испуг.
«Это была галлюцинация! Видение, которое я сам и вызвал!» — убеждал он себя.
«До этого у тебя никогда не было галлюцинаций. Они возникают у психически больного человека. Ты же не псих?» — произнес его вечный оппонент, внутренний голос.
