— Пан Томас, где Эдвард? Что вы здесь делаете?! — как гром, неожиданно раздался женский голос, заставив Томаса испуганно вздрогнуть и уронить кристалл.
Тот вначале ударился о мраморный подоконник, а потом полетел на пол. Сердце у Томаса чуть не остановилось. Он проследил траекторию как бы замедленного падения камня, замер, ожидая, что кристалл разлетится на части, как предупреждал Эдвард. Этого не произошло, он облегченно вздохнул и лишь затем взглянул на Йоганну, жену Эдварда.
— К Эдварду пришел гость, он велел мне его дождаться. — Томас овладел собой и, наклонившись, поднял черный кристалл.
Его сердце в ужасе сжалось — он увидел едва заметную трещину, толщиной не больше человеческого волоса! Как отреагирует на это магический кристалл? Предчувствие надвигающей ужасной беды овладело Томасом.
4. Прага. Нове Место. 1591 год
— Эдвард, ты погубишь себя и нас! — Томас схватил брата за руку, пытаясь его удержать. Они находились возле двери в дом Фауста.
— Этот дуболом оскорбил меня прилюдно! Он посмел усомниться в моем дворянском происхождении! Я вызвал его на поединок! — Келли пытался вырваться, но Томас держал его крепко. — Пока его кровь не окропит землю, я не успокоюсь! Я ему покажу, кто простолюдин! Он затронул мою рыцарскую честь и должен за это поплатиться!
«Из-за такой чепухи ты намерен рисковать своей и нашей жизнью?!» — Томас хотел напомнить брату об их настоящем, отнюдь не рыцарском происхождении, но, взглянув на его искаженное яростью лицо, передумал. Чтобы не подвести Эдварда, по приезде в Прагу сам он назвался ирландским рыцарем.
— Эдвард, это путь в никуда. Ты убьешь пана Волчека из Здара, а император убьет тебя. Рудольф II издал указ, согласно которому каждый, вне зависимости от происхождения, кто прольет кровь на дуэли, будет без суда повешен. Вспомни пана Гловачека из Подебрад! Несмотря на дворянское звание, его повесили на Конской площади. А у тебя кругом враги, завистники, они только и ждут удобного случая, чтобы наброситься на тебя. Руководитель императорского двора, граф Пауль Траутсон, советник императора, всесильный камергер Вольфганг Румф, давно точат на тебя зуб, даже камердинер Ланг и тот против тебя. Тебе хочется болтаться на веревке на потеху врагам?!
— Я им не по зубам! Так было, так и будет! — выкрикнул Келли. — Император меня любит — он меня простит! Безумства императора прекратились, он пьет мои лекарства, и они не дают ему стареть. Императорский бастард, Юлиус, поражен той же душевной болезнью — кто, кроме меня, сможет укротить ее?
