— А я, увы, да. Видите? — она провела ладонью по лицу. Ладошка у нее была маленькая и ухоженная, красивые миндалевидные ногти выкрашены персиковым лаком. — Это он меня оприходовал, муж. И это не в первый раз. Но на этот раз я решила, что с меня довольно. Ушла от него вчера вечером. У меня домик есть на окраине, деревянный. Конечно, тяжело одной в доме. Там печь. Да и денег теперь не будет… Степка, он хоть и пил, зарабатывал хорошо. Он при мебельной фабрике водитель… Ну а вы?
Я растерялась. Эта Евгения Викторовна, по всей видимости, ожидала от меня ответной истории, лаконичной, но откровенной.
— А что я?
— Вы не местная, сразу видно.
— Это почему же? — Я немного занервничала. На мой собственный взгляд, с черными лохматыми кудряшками, с пятнами автозагара на лице я ничуть не выделялась из безрадостной толпы.
— Не знаю. У вас глаза разные. И взгляд… такой…
— То есть как это — глаза разные? — испугалась я.
— Один карий, другой голубой, — пожала она плечами, — как будто бы сами не знаете.
Я поморгала. Проклятые контактные линзы. Никогда не умела правильно с ними обращаться — и вот результат. Если я вытащу при ней линзу, это будет выглядеть подозрительно. Тетка моей степени растрепанности вообще не должна знать о том, что такое контактные линзы.
— Как у Воланда, — рассмеялась она, и мне стало немного не по себе.
— Да, вот такая ошибка природы.
— Но смотрится красиво, вам даже идет, — поспешила заметить она. — Так вы надолго к нам?
Я вздохнула:
— Не знаю. Ничего не знаю… Понимаете, у меня такая ситуация… Я вас немного обманула, когда сказала, что не замужем.
— В смысле? — насторожилась Евгения Викторовна. Она даже отступила на шаг назад. Знамо дело — и глаза разные, и обманщица в придачу.
Я усмехнулась. Правильно делаете, Евгения Викторовна, от таких, как я, надо держаться подальше. Целее будете. Если бы вы еще знали всю правду… Впрочем, ее вы, надеюсь, не узнаете никогда. Сейчас я вам придумаю красивую историю, по части художественного вранья я мастер спорта — всегда считалась натурой артистичной. Я набрала в грудь побольше воздуха.
— Был у меня муж. Правильнее сказать, есть муж. Только вот он сумасшедший.
— Пьет? — она спросила это, как мне показалось, с надеждой. Ей хотелось найти во мне товарища по несчастью.
И у меня хватило ума ее не разочаровать. Может быть, в тот момент я уже каким-то шестым чувством поняла, что директриса школы с внешностью загульной бродяжки может устроить мою судьбу?
