Леонид Леонов, 1956
* * *
Мне бы работоспособность Петра Асташенкова! Он успел написать книги о Королёве, Курчатове, Щёлкине, о каких-то авиаконструкторах. Но, правда, все плохие. Да как же они могут быть хорошими, если на каждую такую книжку нужны многие годы, если не целая жизнь.
* * *
Это же чушь: «национальная по форме, социалистическая по содержанию»! Выходит, «Дон Кихот» испанский по форме и феодальный по содержанию?
* * *
Нынче ночью был у меня Пушкин. Узок, невелик, в тёмном, в белой рубашке. Я всё ему рассказал. О Лермонтове, о том, что Гоголь всё сделал, о Толстом, Достоевском, Некрасове, Блоке. Он держался холодно, никаких вопросов не задавал, ушёл как-то быстро. Обещал ещё зайти. 25.7.84
* * *
Как у бедного Васисуалия Лоханкина: «От меня жена ушла…» Но не смешно… 30.7.84
* * *
Иосиф Шкловский пишет (и это радует его материалистическо-астрономический ум), что всё во Вселенной пронизано духом эволюции, что нет ничего незыблемого и вечного. Так и есть. Но мне бы хотелось, чтобы всё-таки было что-то вечное, какая-нибудь маленькая каменная планетка, и чтобы она существовала всегда, не подчиняясь эволюции.
* * *
Птицы социальны. Чайки переселились с морских просторов на городские портовые помойки. Вася Песков рассказывал мне, что нынче главная власть в птичьем царстве у ворон. Очень хорошо приспособились к людям, умны, решительны, убивают и третируют других птиц. Бедным воробьям, которых и так обделили старым добрым навозом, от ворон совсем жизни нет.
* * *
Вольфганг. Это звучит как рельс, упавший с третьего этажа.
* * *
Белозёрск. Вода в канале и в озере цветёт. В городе этом всё происходит в полусне. В полусне плывут баржи, в полусне катятся мальчишки на велосипедах. В магазинах неведомая москвичу заторможенность.
Дом Василия Афанасьевича Корсакова. Дочь Галя, сын Гена с золотозубой женой Людой, зять Слава с зелёным «Запорожцем». Уезжать мне отсюда не хочется: ясно предчувствую какую-то беду, которая ожидает меня в Москве…
Облака крутые, тёмно-синие, висят совсем низко. Тишина. Даже петухи не поют. Я спал на чердаке и во сне услышал, как забарабанил по крыше дождь. И так стало радостно, что я живу на этом свете! Несколько секунд я чувствовал полное, глубокое счастье.
11.8.84
* * *
Письмо Василия[28] всколыхнуло всю мою душу. Как же я плохо знал собственного сына! Я сделал радостное открытие: я ему нужен, он любит меня! Последнее плохо укладывается в моей голове. Но, с другой стороны, я же сам говорил: за что-то — не любят, любят потому, что любят.
