Сплав по Теньке, хотя и оказывал нам большую помощь, но все же не мог полностью заменить лошадей, потому что работа на берегах Теньки составляла только часть всего задания, нужно было до этого выполнить работу в бассейне р. Бутугычага и Нелькобы, а после — в бассейне Детрина. Все это не охватывалось сплавом. Кроме того, работа таким способом вынуждала делать мало стоянок, не позволяла забрасывать стоянки в сторону от реки и заставляла удлинять маршруты. Она ставила нас в очень трудное положение, вынуждая делать длинные многодневные изнурительные маршруты с коротанием бессонных ночей у костров под открытым небом «на комарах» и с тасканием тяжестей на себе. В результате мы сами заменяли лошадей, но, конечно, в меру сил.
От этого выигрывали, пожалуй, комары, которые рады были пить нашу кровь. У костров это им делать было гораздо легче, чем в палатке.
Сейчас, оглядываясь назад через прожитые 30 лет, я сам себе удивляюсь — как мог я согласиться на такое издевательство над собой, как мог его допустить? Начальник рудника Н. И. Карпенко вместе со своими прихлебателями — заведующим МХЧ, зав. кон-базой и бухгалтерией действовал по-бандитски, воспользовавшись моей неопытностью новичка в окружении уголовников. Получилось, что я как-то сам добровольно согласился на такое ненормальное положение, принявшись работать без лошадей, даже не жалуясь на разбой Карпенко и его сотрудников.
Осенью, когда наступило время переходить с Теньки на Детрин, мне даже удивиться пришлось, потому что как-то слишком легко, без сопротивления мне дали еще пять лошадей вместе с двумя возчиками — заключенными воришками, должно быть, карманщиками. Но это была ловушка, а я не разглядел коварного замысла начальства и легко поймался в нее, став жертвой своей доверчивости, веры в порядочность людей. Мне дорого обошлись и эти лошади, и воришки, за которых пришлось платить из своей зарплаты.
Лошадей мне дали больных, со сбитыми спинами. Они до передачи мне находились на специальном пастбище и не работали из-за этого. Все это не было оговорено в передаточном акте. Прораб А. И. Чащин, принимавший лошадей, поверил на слово ветеринарному врачу, заведовавшему конбазой, что тот знает о состоянии лошадей и учтет это при приемке их обратно. Однако сдавать лошадей пришлось нам не на руднике, а на обогатительной фабрике, близ которой мы закончили свою работу. Комиссия определила продолжительность простоя лошадей, необходимого для их лечения, а я заплатил за ту работу, которой лошади не сделали за дни простоя. Можно было судом отстаивать свои права, но я не стал затевать это дело.
