— Может, и шел, я уже точно не помню.
— Так по проезжей или тротуару, Антон Сергеевич?
— По проезжей. Но это же двор, — вяло ответил я.
Все было как в тумане, хотя сейчас воспоминания стали проясняться.
— Что последнее помните? — спросил следователь.
— Свет фар. Я еще подумал, что кто-то в городе дальний умудрился включить… — автоматом ответил я.
— Так, значит запишем, что вы перемещались к дому по дворовой территории, однако из-за яркого света фар автомобиля не смогли оценить его скорость движения и расстояние до транспортного средства…
Дальше пошли казенные формулировки, которые молодой парень — мой ровесник — извлекал из своей головы, как фокусник достает зайцев из шляпы. И откуда они там берутся? Видимо, все пять лет в академии они тратят на то, чтобы научиться составлять такие сухие и однобокие протоколы. Или это врожденный талант к бумагомаранию?
После опроса в конце листа я накарябал левой рукой «с прочитанным ознакомился, с моих слов записано верно», поставил дату и некоторое подобие подписи.
Собственно, как только я чиркнул по бумаге, сотрудник внутренних органов потерял ко мне всяческий интерес. Для водителя светила уголовка: наезд на пешехода в дворовой зоне, причинение тяжких телесных — а трещины черепа, несколько переломов, частичная амнезия и кратковременная кома тянули именно на это — неоказание медицинской помощи. Тут был, как говорится, «верняк» и «палка», только если водитель не окажется горячим представителем какой-нибудь диаспоры или сыном прокурора. Но откуда им взяться в той жопе мира?
От медсестер я узнал, что скорую и полицию вызвала моя соседка по дому, которая как раз в момент происшествия выходила из подъезда вместе с мужем. Они же дождались приезда медиков, пообщались с полицейскими и вообще, выполнили свой гражданский долг. Кстати, тут мне тоже очень повезло: ударом меня отбросило на тротуар, где я и приложился головой о бетонную плитку. Учитывая нехитрый набор продуктов и пивко в пакете, меня могли просто принять за «уставшего» местного, и просто перешагивать через молодого алкаша, пока я бы умирал, лежа на земле. Тот факт, что эта пара видела момент наезда, собственно, и спас мне жизнь не меньше, чем бригада скорой и усилия реаниматологов уже тут, на месте, когда мне пришлось срочно сбрасывать внутричерепное давление.
Чем больше я слушал врачей и медсестер, тем больше понимал, насколько мне повезло. Миллиметр влево, миллиметр вправо, чуть большее усилие, не вовремя оказанная медицинская помощь — даже пять минут промедления — и надо мной бы сейчас был не белый потолок палаты, а полтора метра земли. Когда я более-менее пришел в себя, связались с моей матерью. Прилетела родительница в Москву уже на следующий день — вся опухшая и какая-то, не знаю, постаревшая.
