— Но почему? Разве накормить голодных, дать всем нуждающимся кров, одежду, вылечить болезни — это не достойная цель?
— Люди устроены так, что не могут жить в мире и согласии. Дай им завтра все, о чем они мечтают, и они сразу же начнут грызться между собой, как свора голодных собак.
— А если дать им знание?
Грандмастер чуть усмехнулся.
— Если не изменить их природу — а значит, уничтожить человечество — любое знание люди используют только на то, чтобы сделать оружие более совершенным. Если сейчас в самых кровопролитных войнах гибнут сотни и тысячи, то тогда целые города и страны будут сметены с лица земли! Реки потекут отравленной водой, земля превратится в выжженную пустыню, и самый воздух станет ядовитым и смертоносным для любой живой твари…
Он помолчал недолго и тихо спросил:
— Но скажи, брат мой, разве это гнетет тебя по-настоящему?
Тибад смущенно потупился.
— Сегодня арестовали четверых — мать и трех дочерей. Стражники вели их в тюрьму и гоготали, словно жеребцы, спорили, которая скорее признается… Они уничтожают невинных, потому что не могут добраться до нас! Разве это справедливо? Разве можно спокойно смотреть, как честные и простые люди погибают мучительной смертью?
— Простые, говоришь? — грандмастер вскинул брови. Взгляд его резанул, словно лезвие бритвы. — Может, слишком простые? Разве не эти люди сбегаются каждый раз на площадь пред ратушей, чтобы посмотреть, как очередная ведьма корчится в огне? А кто, по твоему, пишет доносы на соседей, чтобы завладеть малой долей имущества, положенной по закону? Кто арестовывает, допрашивает и пытает? Кто богатеет на поставках дров для сожжений? Кто сочиняет ученые трактаты, оправдывающие столь бесчеловечную жестокость?
Тибад, пристыженный, опустил голову.
С тех пор он старался как можно реже выходить из дома и видеться с людьми. Невыносимо было смотреть, как ходят по улицам стражники — гордо, по-хозяйски, с подозрением посматривая на каждую встречную женщину — мол, уж не ведьма ли ты, голубушка? Еще хуже, когда эти же стражники водят по улицам ведьму в цепях и требуют от несчастной указать своих сообщниц.
Но самое страшное — когда толпа мужчин и женщин, старых и молодых, даже детей — собирается на площади и ждет с жадным нетерпением, пока очередную осужденную привезут на казнь. Дом аптекаря совсем неподалеку, а потому крики сжигаемых заживо и восторженный рев толпы долетают даже сквозь наглухо закрытые ставни.
Последней каплей стал арест Барбары.
