Катился враг на огневой броне.
Весной ушел последним я из дома,
А ты осталась с думой обо мне.
Я шелест трав забыл и птичий гомон:
В глазах сухая ненависти мгла.
Она и к горлу подступала комом,
И гневом мою душу обожгла.
Я падал в пропасть черной тишины,
Но снова встал под пенье пулевое.
Застыл я в бронзе посреди страны;
Мне сердце выжгло солнце боевое,
В меня вошло железо всей войны,
Во мне металл заполнил все живое!
Усердствовал дождик немало.
Промокли родные края.
А нынче с утра засияло,
Как будто улыбка твоя.
И сразу над лесом и полем
У далей божественный взгляд.
Как будто святые до боли,
Глаза твои в душу глядят.
Согрей поцелуем оконце,
В луга погулять позови,
Прощальное летнее солнце,
Последнее солнце любви!
В сердце ты у меня, как в саду лебеда,
Но не плачу я жалобно зябликом.
Я листок, что упал на просторы пруда
И до берега мчится корабликом.
Я, бродяга лесной и, свободу любя,
Ненавижу и власть, и лабазников.
Пропаду я с тобой, погублю и себя
В наших встречах без песен и праздников.
Вон звезда надо мной между туч в синеве
Предвещает лихие пророчества.
Нет ромашек давно в потускневшей траве,
Нет и нам на двоих одиночества.
И в лес, где поляны пусты,
Где каждая тропка знакома,
Войду, раздвигая кусты,
Гонимый тоскою из дома.
Меня иссушила она,
Что это такое со мною?
Душа чем, не знаю, больна,
Проклятая, стонет и ноет.
О, сколько в молчаньи терпеть?
Еще ничего не забылось,
Я мог бы о небе запеть,
Да сердце о землю разбилось.
Сердце воли такой не знавало,
Тихо билось, о вечном скорбя.
А сегодня, весной небывалой,
Ошалел я, увидев тебя.
Уши слышат безумные речи.
И глаза в твои жадно глядят.
И обнять твои белые плечи
Руки сами невольно хотят.
Пусть восторг побеждает рассудок,
И асфальт пробивает трава.
От твоих голубых незабудок
Поглупела моя голова.
Может, наша чума ненадолго,
А, возможно, до черного дня.
На тебя, как в засаде у волка,
Гончий голод в крови у меня!
Это мои радость и беда.
Это наважденье колдовское.
Годы пробежали, как вода,
Только сердцу нет и нет покоя.
Бес в ребро мое уже давно.
Борода моя давно седая.
Только не один я пью вино.
Пьет со мной подруга молодая.
В мире нету глаз ее ясней.
Я, как мальчик, перед ней краснею.
Каждый миг я воскресаю с ней!
Каждый миг я умираю с нею!
В белом море плавал я, жил в тайге у скал,
Над степными травами на коне скакал;
Был в Перми, в Рязани я — всюду голоса:
Эх, куда пропала ты, девичья коса!?
Парни улыбаются, старики ворчат:
Парики с шиньонами в моде у девчат.
