— Простите меня, Ефросинья Никифоровна, не хотел я вас обидеть. Мне с вами… Мне у вас очень хорошо. Так уж получилось.
— Да что вы, что вы, не надо извиняться, — посветлела Фрося. — Кто старое помянет, тому глаз вон! Мне же поделиться не с кем ни горем, ни радостью. Вот я и надоедаю вам деревенскими разговорами.
— А вот теперь, Фрося, вы меня обидели. Говорите, Фрося, говорите, хоть до утра.
— А вы кушайте и слушайте, если, конечно, вам в самом деле интересно. На судьбу-то свою я не напрасно жалилась. Мужа моего Яковом звали, это сын нашего колхозного бригадира Кожевина. Выдали меня силком, едва восемнадцать стукнуло. Кожевин-то много скота держал, молотилку, маслобойку. Всего у них было полно, амбары ломились от хлеба. Одного не хватало в доме — миру да согласия. Много я там натерпелась, за батрачку у них была. Свекор за человека не считал меня. А свекровь, как в песне поется, настоящая подколодная змея, чем-нибудь да норовила донять. А муж не умел за меня постоять. Был таким тихим да слабосильным, что и во сне комара не убьет. Не смогла я гордость свою переломить, не смогла жить в попреках да в унижении. Вернулась вот в этот родительский дом, он тогда без прируба был Вскоре родители умерли, одна я осталась.
— А где же ваш Яков сейчас? — спросил Ковалев.
— Вскорости бык его забодал до смерти, к изгороди пригвоздил. — Фрося на минуту умолкла. — Да ты ешь, Митя. Не гляди, на меня, я какая-то непутевая сегодня, ни естся, ни спится мне чтой-то.
То что Фрося впервые сказала ему «ты», Ковалева переполнило неизъяснимой радостью. Она стала ему еще ближе и роднее. Но он постарался унять непрошеное волнение.
— Не хотела я, Митя, говорить тебе, да так тому и быть — скажу. — Фрося вздохнула. — Сегодня у меня день ангела, двадцать четыре годика исполнилось.
— Что же вы молчали, Ефросинья Никифоровна? Я бы подарок какой-нибудь…
— Что ты, что ты, не надо, — перебила его Фрося.
— Говоришь-то ты по-простому, я это в первый же день приметила. Вот сейчас, сама не знаю, зачем рассказала тебе обо всем. Может, думаю, на душе полегчает. Никому другому из мужиков не решилась бы. — Фрося вывернула из угасающей лампы фитиль, добавила свету. — Насчет подарка, это ты зря, Митя, не надо. Жена небось в накладе останется.
— Не волнуйтесь, Ефросинья Никифоровна, это мне не грозит. Жениться я еще не успел. Три года служил на границе в Красной Армии командиром отделения, потом курсы. Вот и вся моя биография.
