— С тех пор и не пьете? — давясь от смеха, спросил развеселившийся Ковалев.
— Когда пить-то? Делов хватает. Семья не малая, да и кони ухода требуют. Коня твоего я сам кормлю, — заверил он, — можешь не беспокоиться. Только боюсь, застоится Воронко.
— Будет, постоял, сегодня поеду в Юрки. Как лучше проехать туда?
— Посидел бы ишо, куда спешишь-то?
— Служба, дед.
— Служба, это конечно. Прямиком тут верст пять с небольшим, через Гнилой лог. Но там — непроходимые места. А по дороге верст пятнадцать, Придется крюку дать.
Два дня пробыл Ковалев в Юрках. Там у него было дополнительное дело по розыску одного из бежавших преступников. Возвратился поздно ночью. Ни в одном доме Костряков уже не было света. Лишь кое-где во дворах лениво перебрехивались собаки. Усталый и голодный, он прямо с проулка свернул в конец улицы и увидел, что окна хозяйкиного дома ещё светились. Почему она не спит? Он завел коня во двор, стараясь не делать лишнего шума. Дверь была не заперта. Ковалев привычно нагнулся, перешагивая порог.
— Добрый вечер, — сказал он, стараясь не смотреть на Фросю. Та ничего не ответила. — Да, собственно, какой вечер, когда уже ночь. — Стенные ходики отстукивали двенадцатый час. — А я-то как увидел свет в окошке, подумал, не беда ли какая стряслась?
Снова не поддержав разговора, Фрося налила Ковалеву чашку супа, затем на стол в первый раз поставила и вторую. Ковалев поглядел на нее: что это с ней? Она никогда не садилась с ним ужинать. Но больше всего его поразил праздничный наряд: новое голубое платье, шелковая лента в косе, в нежно-розовых ушах звездочки сережек. А глаза были влажными. Она, вынув из рукава платочек, украдкой вытерла их.
— Можно и мне с вами? — принужденно улыбнулась Фрося. — За весь день во рту крошки не было. Вы не подумайте, что я навязываюсь. В прошлый раз вы так быстро ушли, не попрощались даже. Может быть, вам что-нибудь у меня не глянется, так вы скажите.
«Зачем она мне это говорит?» — удивлялся про себя Ковалев.
— Может, я что-нибудь не так сделала? Я не обижусь, всю жизнь от обид отбиваюсь.
Ковалев сидел как пришибленный. Недавнее решение держаться от Фроси подальше таяло, словно туман с восходом солнца. Жгучий стыд пригнул его к столу. Она ведь по сути дела совсем одинока, ей помощь, поддержка нужна. Ну, пускай он ей не пара, не складен, она еще найдет себе подходящего человека, но по-товарищески-то он обязан был к ней отнестись. Только последний невежа мог уйти от хорошего человека, не попрощавшись. Он с трудом поднял голову.
