*
В то время, как Моти и офицеры ждали приказа, парашютисты, разместившись под низкими деревьями пардеса, считали минуты до старта. Каждый — уйдя в себя, отдавшись своим мыслям. Один из молодых командиров, оглядев однополчан и увидев, что все они сейчас где-то далеко со своими мыслями, впервые со дня своего призыва вдруг подумал о смерти. Он знал, что солдат, который рядом с ним заканчивает письмо к жене, или тот другой, что рассматривает фотографию своего ребенка, выйдут сегодня на тяжелейший бой — бой противотанковых ружей и базук с танками в глубине вражеской территории. Подумал он и о том, что многие сегодня падут и никогда уже не возвратятся домой. Незадолго до этого он пытался убе-дить своих солдат, что идти с базуками на танки не так уж страшно. Теперь же, помимо его воли, в памяти вспыхнула картина учебника истории — польская кавалерия идет в атаку на танки. Это воспоминание вернуло его к людям. Представилось ему, как он и его товарищи, погасив посреди пустыни свои парашюты, увязая в сыпучих песках, тащат на себе тяжелые базуки. «Осилят ли?» — спросил он себя. Но он верил в них и потом увидел, как они продвигаются вперед, порой на четвереньках, ползком, прилагая невероятные усилия, чтобы вовремя успеть к исходному рубежу и не задержать наступление. И снова зашевелилась, мысль: «А хватит ли у них сил для боя после такого |г^^^ша?..»
Он попытался отогнать от себя видение шеренги Парашютистов, идущих на танки и падающих под накатывающуюся броню. Возможность смерти теперь казалась ему вполне вероятной. «Не обманывай себя, парень, подумал он, что и ты вернешься с этой войны живым». Впрочем, нет, это его уже не трогало. За себя он не боялся. Он уже поладил со смертью. Но он переживал за своих людей. Его беспокоило, сумеют ли они выстоять при первом боевом крещении. «Как было бы хорошо, подумал он, если б всем нам хватило сил выстоять с честью в этом бою». Неожиданно он встретился взглядом с заместителем командира полка. Усталые глаза. Ночью явно не спал.
— Уверен — погибну, — тихо сказал тот.
— О чем ты говоришь?!
— Видишь ли, я убежден, что не вернусь с этой войны. Твердо уверен и не питаю никаких сомнений. Я даже попытался себе представить, как домашние встретят известие о моей смерти. Убежден, все будет в порядке. Продержатся без меня с достоинством. И знаешь, с той минуты, как я сам себя убедил, что так оно должно быть, смерть перестала меня интересовать. Я готов к ней. Теперь мне легко и просто. Голова освободилась для работы.
