Решил узнать побольше о Черной Пади.
– Козьма? – не оборачиваясь в сторону денщика, негромко позвал он солдата.
– Слушаю, мессир.
– А ты бывал в Черной Пади?
– Доводилось, – вздохнул он, и Артем заметил, что как-то не особенно весело. – А что?
– Ну вот хотя бы то, что мы едем по лесополосе, а трактирщик говорил, что в тех местах водятся медведи, белки, соболи. Там что, тайга?
– Что там? – переспросил денщик.
– Ну леса густые и большие.
– Застава стоит на границе с Северным лесом, мессир. С одной стороны здоровенный овраг, он отделяет заставу от леса, с другой стороны неширокая, но глубокая река. Подход только с запада, но там ров. Поселение было большое и богатое… Северный лес клином подходит к Пади, вот там зверье и водится. Дикари в лесах не живут, они с востока приходят, из древних городов.
– Каких древних городов? – изумился Артем, об этом он слышал первый раз.
– Говорят, когда священники стали уничтожать магов, некоторые из них ушли сюда, на север, и здесь осели, а у инквизиции не хватило сил пройти дальше Черной Пади. Много там люда полегло. И крестьян, и церковников, их всех в овраг и скинули. А место стали называть Черной Падью. Потом там заставу поставили. Долго она простояла. Весен двести, не меньше, и никак ее не могли взять, хотя отряды дикарей подходили много раз…
– А как же тогда его спалили?
– Да кто ж его знает. Орда пришла и штурмом взяла поселок. Пожгли там все небось.
– А не могло там быть предательства?
Козьма угрюмо помолчал и неохотно ответил:
– Могло быть, мессир. Люди тут разные, в основном разбойнички.
– А ты как попал на границу? Тоже разбойничал?
Денщик опустил голову. Лицо его потемнело, глаза стали сухими как пустыня.
– Нет, мессир, меня риньер продал. Невеста моя ему понравилась… В служанки ее взял, а меня от греха подальше в солдаты продал…
– Ты северянин?
– Да, мессир. – Козьма быстро взял себя в руки. – Сначала я служил в городской страже в Челтене. Есть тут небольшой городишко, лигах в пятидесяти восточнее Бамергема, а потом отправили в Хволь. Служил в первом эскадроне трубачом. В одном из походов за бандами дикарей меня ранили в ногу. Хромым стал. Хотели списать и направить в инвалидную команду, но я отказался. Привык, понимаешь, тут, можно сказать, сроднился с границей. Потом перевели в гошпиталь. Там был помощником фельдшера, а теперь вот вашей милости служу.
– А чего отказался-то от инвалидной команды? Жил бы в крепости где-нибудь на хозяйственной должности и горя не знал бы.
