— Первая, — запыхтел мне в ухо пан доцент, не обращая внимания на шпекачки, — первая — это Гальс. Дирк Гальс, не Франс, и вторая — он, а третья, хоть я и не могу поклясться, тоже он или его школа.
— Я знаю, — говорю, — но что вы об этом думаете?
Он посмотрел на меня, мягко выражаясь, непонимающе.
— Что я об этом думаю?
— Ну да, — помогаю я ему, — это здорово сделано, ну, а что вы думаете, можно это использовать в коммерческих целях, выгодно продать или еще что-нибудь, вот что я хочу знать…
— Да вы что, спятили! — заорал эксперт на весь ресторан. — Вы еще меня об этом спрашиваете!
— Не орите, — говорю, — и съешьте колбаски, я за них заплатил, но сначала скажите мне, можно ли эти копии выгодно продать и за сколько?
— Какие копии? — снова заорал пан доцент. — Какие копии вы имеете в виду?
— Послушайте, — говорю я, — я вас попросил посмотреть на три копии голландских мастеров, сказал вам, где они висят и как туда попасть. Теперь я вас очень прошу: съешьте эти колбаски и скажите мне, что вы думаете об этих копиях, если вы их вообще видели, вот!
Пан доцент побагровел и зарычал:
— Никакие это не копии, это оригиналы, уважаемый. Настоящие оригиналы, только рамы новые. Окончательно будет ясно после экспертизы, а эту фальшивую подпись на картине я сам могу снять за десять минут. Этим картинам не место в частном собрании, эти картины — национальное сокровище всего народа. Они должны быть в галерее, да. В галерее!
После этого он бросил кепочку на стул и принялся за колбаски, твердо решив, что за мою непроходимую глупость он потребует повышения гонорара.
Теперь настала моя очередь удивляться.
— Вы в этом уверены? — зашипел я и отодвинул от него тарелку с колбасками.
— Вы что? — окрысился искусствовед. — Раз я сказал, значит правда. За третью я не ручаюсь, но это наверняка его школа. А мазня на сигнатуре сделана совсем недавно.
— А что, это каждый может определить с первого взгляда?
— Не каждый. Если бы каждый мог определить, тогда бы вам не пришлось звать меня, — ехидно сказал доцент. — А теперь дайте мне доесть эти колбаски, раз уж вы за них заплатили.
Я не остался в долгу и так же ехидно спросил, где он оставил сумку с ключами. Пан доцент вскрикнул: «Господи боже мой!» — и помчался обратно в квартиру. Пока он бегал, я съел колбаски, чтобы они не остыли.
— Скажите, пожалуйста, — начал я, когда он снова уселся, — если предположить, что эти картины до недавнего времени находились в государственных галереях, то можно ли выяснить, где именно они были?
