Я вежливо распрощался с пани Ландовой и поставил на место постового. Потом медленно поплелся домой. Шел дождь. Я люблю ходить под дождем. На улицах меньше народу, и завеса дождя отделяет одного пешехода от другого, так что каждый может думать о своем. Папку с иллюстрациями я спрятал под пальто. Дома эту папку положил на столик и решил повнимательнее посмотреть содержимое. Испачканный пылью рисунок лежал сверху. Это был какой-то овчар. Он протягивал принцессе какую-то кружку, а у принцессы был унылый, глупый вид. Иллюстрации действительно были не очень удачные, но в данный момент меня не это интересовало. Меня интересовала пыль. Само собой, это была совсем обычная пыль, а, скажем, не золотая, но только если на комоде пыль, значит, в квартире и в ателье ее дня два никто не вытирал. Если ее не вытирали с комода, так не вытирали и с картин; значит, картину на стене сдвинул кто-то другой, потому что, когда я позавчера уходил, картина висела ровно.
Из чужих там в эти дни был Подгайский. Может быть, еще кто-то, но он — наверняка. Дядя-администратор живописью не интересуется. Может быть, он действительно ею не интересуется. Но его может интересовать что-то другое, иначе бы он не стал трогать картину. Он не мог задеть ее плечом, потому что она висит как раз над большим креслом, а случайно кресло никто не станет отодвигать.
Странно, но почему-то все снова вертелось вокруг этих копий. Несмотря на то, что объяснения пани Ландовой меня вполне удовлетворили и я перестал о них думать, мне снова показалась, что здесь что-то не в порядке. Что именно — я не знал. Действительно, копию трудно обратить в деньги, но я был убежден, что дядя Подгайский мог интересоваться копиями только с коммерческой точки зрения. Очевидно, он был очень умный, этот дядя, хотя не производил такого впечатления. Глупых служащих пан Батя у себя не держал.
С такими мыслями я уснул и спал спокойно, потому что теперь все зависело не только от меня.
Утром я направился к пану доценту, ну, скажем, Ижилону. Это известный искусствовед, и я не хочу называть его по имени. Время от времени он делает для нас экспертизы.
— Пан доцент Ижилон, — говорю я, — могли бы вы перевоплотиться на денек в слесаря-газопроводчика?
Он недовольно посмотрел на меня, не понимая, чего я от него хочу. Я объяснил, что быть слесарем совсем нетрудно. Нужно только надеть комбинезон, плоскую кепочку и взять сумку с различными ключами. И что все это мы ему предоставим из собственных богатых запасов.
