— Вы что, хотите мне здесь прочесть политинформацию после того, как вы меня так разукрасили? Это на вас похоже.
— Извините, — говорю, — не я первый начал. И уж раз мы об этом говорим, то пожалуйста. То, чему вы служили, рухнуло, у вас нет никакого права требовать благодарности от людей, против которых вы всю жизнь боролись. Все равно, делали ли вы это по убеждению или из-за куска хлеба.
Мне уже не было его жалко. Я не казался себе воплощением исторической справедливости. Человек никогда не кажется сам себе воплощением абстрактного понятия. Мне уже не казалось, что он только на старости лет испортил себе жизнь преступлением. Он, собственно, всю свою жизнь портил с самого начала по своей инициативе. Самая противная профессия, по-моему, — это заставлять других смиренно, без шума терпеть несправедливость.
— Надеюсь, вы понимаете, что не имеет никакого смысла запираться, — сказал я ему и сделал рыбьи глаза. — Не будем спорить из-за очевидных фактов. Кто туда положил эту сумку?
— Я не знаю.
— Что? — для разнообразия я грозно посмотрел на него.
— Ей-богу не знаю, — твердил Жачек. — Она уже там лежала.
— Когда?
— Две недели назад.
— А вы взяли из нее эти часы?
— Да.
— Только одни?
— Да.
— Почему?
— Видите ли, я думал, что пропажу одних сразу не заметят.
В этом он был прав.
— Вы знали, что с этими часами не все в порядке?
— Знал.
— Что вы думали?
— Что это краденые.
Ага, старая школа!
— Что вы с ними сделали?
— Продал их пану доктору.
— Почему?
— Не хотел их держать у себя.
— Сколько он вам за них дал?
— Триста.
— Почему вы не заявили, об этом я вас не спрашиваю. Просто не заявили. Что вы делали потом?
— Как потом?
— Ну, я хотел спросить, интересовались ли вы и потом этой сумкой? Ходили на нее взглянуть?
— Да. Но ее уже там не было.
— Когда вы ее нашли там в первый раз?
— В воскресенье вечером.
— Когда вы снова пошли посмотреть?
— В понедельник утром.
— Ее уже там не было?
— Нет.
— Когда вы продали часы доктору Вегрихту?
— В среду.
— Почему не раньше?
— Потому что раньше он не приезжал.
— А почему вы их продали именно ему?
— Ну, в деревне мне их продавать не хотелось, а у пана Кунца уже есть часы. А потом у пана Кунца на новые все равно нет денег.
— Ну, послушайте, а как вы наткнулись на эту сумку?
Наступило молчание. Очевидно, ему не хотелось об этом говорить.
— Я, знаете, всегда, когда уйдут туристы, смотрю, не потерял ли кто чего.
— Чтобы потом сдать в бюро находок, да? Ну, это уже ваше дело. Ну, а теперь скажите мне, что вы делали в воскресенье ночью в караульном помещении и сколько раз вы там за эту ночь были?
