На холм я взобрался без труда. От злости даже забыл вспотеть. У калитки встретил пани Жачкову. Она несла большую сумку.
— Еду в больницу к старику, господин инспектор. Везу ему пижаму и зубную щетку. Ночью я ничего не успела дать ему с собой.
Она все время величала меня инспектором. Была твердо убеждена, что каждый человек, занимающийся инспекцией, — инспектор, и конец. Каждый раз, когда она это произносила, я вздрагивал.
Предложил ей поехать с ней. Посещение больных — проявление христианского милосердия.
Жачек был в палате один. Нога у него была в гипсе, а вообще-то он выглядел неплохо.
— Так что, пан Жачек, болит ножка-то? — говорю я с глупой улыбочкой.
Ответил, что болит. Ночью, видно, меня не узнал.
— А как вы попали на эту лестницу? — расспрашивал я. — Что это вам взбрело на ум идти ночью в подвал?
Он утверждал, что услышал ночью какой-то шум и пошел посмотреть. Я сказал, что это достойно всяческой похвалы, но нужно было взять с собой фонарь. Видимо, он не подготовился к такому допросу и поэтому пробормотал что-то невнятное.
— Сколько времени? Не опоздать бы нам на автобус, — сказал я.
Он протянул руку и вытащил из столика огромную «луковицу».
— Что это вы рвете себе этой луковицей карман, — говорю, — а пану доктору Вегрихту продали такие красивые часы.
Ответил, что привык к карманным, и даже глазом не моргнул. Жандарм есть жандарм.
— Так зачем же вы их покупали, если не носите?
Это уже была далеко не светская беседа, но почему бы мне не быть нахальным, как и другие нормальные граждане? Жачек косо посмотрел на меня и ничего не ответил.
— А где вы их, собственно, купили? — продолжал я с мирной улыбкой. — Очень красивые Часы.
Он сказал, что нигде не покупал и что получил их от племянника.
Весьма правдоподобно, но тогда ему нечего было делать в подвале.
— Ой, чуть было не забыл, пани Жачкова! Вы должны зайти на третий этаж в канцелярию за бюллетенем. Пан Кунц мне говорил.
Ушла.
Я надеялся, что она будет искать эту канцелярию довольно долго, потому что действительно канцелярия находилась на первом этаже.
Двери захлопнулись, и я начал.
— Пан Жачек, эти часы вам никакой племянник не давал. Молчите? Где вы их взяли? Нашли? Если вы их нашли, почему вы их не сдали? Только вы их не нашли, вы их взяли из сумки, да, из той черной сумки, на которую вы вчера вечером ходили смотреть. Что вы об этом знаете?
Он закрыл глаза и сразу притворился ужасно больным. Ага, жук тоже с приближением опасности притворяется мертвым, а потом выпускает вонючую жидкость.
