Премьерша со сцены улыбнулась адъютанту.
Но нет, никогда он не видел, конечно, этого лица. Просто-напросто группа разодетых в фантастические костюмы женщин и мужчин, резвившихся на самодельной сцене, напомнила что-то очень далекое и совсем почти позабытое, что-то находящееся по ту сторону памяти юность, быть может. И против своей воли адъютант от этих воспоминаний ощутил даже как будто бы некую сладкую боль, родившуюся независимо от того, что он в свое время раз и навсегда похоронил воспоминания о своей скучной юности.
Спектакль был окончен, публика вставала, шумно отодвигая стулья. Ворча, Кучмий протирал глаза; у адъютанта слегка кружилась голова.
Командир полка был явно не в духе, он попросил у бургомистра экипаж, чтобы ехать в гостиницу от участия в базаре он отказался. Адъютант остался, но предварительно спустился к подъезду проводить командира. Подмяв тяжелым туловищем пружинное сиденье, обитое добротным синим сукном, Кучмий продолжительной витиевато выругался, покрыв замысловатой бранью и город, и бургомистра, и спектакль.
— Ну ладно, иди попрыгай на балу, козел, — сказал он угрюмо на прощанье адъютанту, — смотри, как бы тебя только эти толстобрюхие по дружбе не связали!
Экипаж тронулся, один из ординарцев связи молча вскочил в седло и последовал за командиром, другой остался.
Глубоко задумавшись, адъютант поднялся обратно по широкой, отделанной под белый мрамор лестнице. Бронзовые львы на аляповатых тумбах ехидно скалили зубы.
В просторном зале, тяжелый воздух которого, казалось, пропитан был пылью столетий, городской «бомонд» приготовился веселиться. По стенам расставлены были склеенные из пестрой бумаги киоски, в которых солидные матроны и хорошенькие девушки продавали в пользу русского Красного Креста прохладительные напитки, какие-то рукоделия и разные безделушки. Оркестр, размещенный на хорах, грянул вальс, завертелись пары.
Адъютант стал к стене в углу, подперев спиной вычурную и совершенно неуместную здесь колонну. Он не особенно жалел, что остался, интересно было поглядеть на бал; все было таким нереальным, что казалось своеобразным продолжением спектакля.
Распахнулись боковые дубовые двустворчатые двери, открылся вид на буфет. Колыхая толстым задом, обтянутым светло-сиреневым шелком, подошла бургомистерша и попросила разрешения в виде исключения открыть продажу шампанского шампанское продается по утроенной цене и может сильно повысить доход благотворительного базара. Адъютант пить раз-решил черт с ним! Он думал о другом.
