Вместе с тем Голубицкий заметил, что все модели Циолковского чрезвычайно просты и дешевы и вместе с тем основаны на строгих математических расчетах[3].
Беседа с молодым ученым увлекла Голубицкого. Приехав в Москву, он повидал профессора Московского университета Столетова и рассказал ему о Циолковском.
В результате Константин Эдуардович получил приглашение приехать в Москву, чтобы сделать доклад об управляемом аэростате на заседании Московского общества любителей естествознания.
Не смущаясь распутицей, Циолковский отправился в Москву. Там ему удалось познакомиться с видными учеными, а его теория управляемого аэростата или дирижабля заинтересовала отца русской авиации профессора Николая Егоровича Жуковского. Рукопись доклада он оставил у себя, чтобы познакомиться с ней получше.
Довольный успехом доклада, Циолковский возвращался домой. От станции ехал на попутной подводе. Тихая апрельская ночь была темна и холодна, но молодой ученый так задумался, что ничего не замечал и даже не слышал, как возница несколько раз крикнул:
— Горит!
Действительно, далеко, в городе Боровске, что-то горело, но из-за темноты пламя казалось необычайно близким. Наконец и Циолковский увидел пожар. В деревянном Боровске это было частое явление, особенно зимой, когда топились печи и жглись керосиновые лампы. То и дело какая-нибудь несчастная семья оставалась без крова и без имущества.
Зловещее зрелище пожара испортило настроение, и сразу заставило забыть о Москве. С каждым шагом лошади все ближе скучный Боровск и бесконечные житейские заботы.
Когда въехали в город, пожар уже утих. Пламя сожрало все, что у него не успели отнять. Навстречу подводе шли люди с пожара. Они были взволнованы и громко разговаривали.
— Кто погорел-то? — с любопытством спросил возница.
Отвечали громко, и сквозь глухоту Циолковский услышал, что погорельцем был… он сам!
Пожар возник в соседнем сарае, где сосед угольщик ссыпал неостывший уголь, а потом перекинулся дальше. Жена и дети растерялись, а прибежавшие на помощь люди не столько тушили, сколько тащили все, что попадалось в руки. И уж, конечно, никто не побеспокоился о спасении рукописей и моделей. С точки зрения обывателей, это были самые ненужные вещи. Уцелела только та рукопись «Теория аэростата», которую Циолковский отдал на просмотр Жуковскому.
Пришлось заново налаживать быт семьи, заново делать модели и чертежи. Подошли летние каникулы, но было не до отдыха. Циолковский спешил восстановить сгоревшее.
