В комнате пахло горячей канифолью, расплавленным оловом. Совсем как в Москве, когда папа в воскресенье начинал возиться с радиоприёмником. Так что этот запах был Женьке хорошо знаком и приятен. Впрочем, сейчас мальчик был в мыслях далеко и от Москвы и от Алтая — у суровых берегов Англии, и судёнышко, на котором мальчик оказался вместе с Робинзоном Крузо и его другом, владельцем корабля, летало с волны на волну, готовое в любой миг перевернуться и затонуть.
Мальчик недовольно хмурился, ругая в душе слабого Робинзона. Ведь Робинзон, попав в шторм, молил бога о спасении и обещал в душе никогда больше не отправляться из отчего дома в далёкие путешествия. О таком человеке и читать-то не хочется! Женька решил было захлопнуть книгу, но раздумал — всё-таки интересно, как поступит Робинзон Крузо после шторма, если, конечно, шторм кончится благополучно для корабля и тот не погибнет.
В это время кто-то постучал в окно, и Николай Сергеевич, оторвавшись от своего радиоприёмника, увидел пальцы, барабанящие снаружи в стекло.
— Женя, к тебе друзья!
Недолго поднять глаза от книжной страницы, да вот не так-то просто снова очутиться в мире действительности. Мальчик хоть и уставился в окно, за которым подпрыгивало улыбающееся лицо Веры Мальцевой, да не мог сообразить, что к чему. Ведь улетев мысленно из Англии, Женька прилетел сначала в Москву, о чём напоминал ему запах канифоли и расплавленного олова. И лишь после этого вернулся окончательно на землю — то есть оказался на Алтае, в целинном посёлке.
А Вера кричала:
— Выходи! Уезжаем!
И тут Женька всё вспомнил. После уборки на полях жгли стерню, и Женя вместе с Верой Мальцевой, Милой Ерёминой и со своим новым товарищем Димой Стариковым собрался посмотреть, как это происходит.
Возле конторы, где стоял грузовик Вериного папы, друзей уже ждал Дима Стариков. Он сидел на ступеньках крыльца и, согнувшись в три погибели, что-то рисовал в свой альбом. Воротник его пальто поднят, шапка-ушанка надета неровно, одно её ухо наползло мальчику на глаза. Но, однако, мальчик так поглощён рисованием, что беспорядка в своей одежде не замечает.
Женя и Вера подошли к крыльцу, поднялись по ступенькам и заглянули через Димино плечо в альбом. На листке была изображена совхозная улица — ряд домиков, в том числе и домик, занятый под школу. Над этим домом Дима нарисовал плакат с надписью «Школа», чего в действительности не было. В действительности на входной двери была приклеена бумажка с такой надписью. Но на маленьком рисунке маленькую вывеску поместить было невозможно, поэтому-то художник и решил выйти из положения, придумав большой плакат.
