Николай Сергеевич подхватил оба чемодана и, ссутулясь от их тяжести, побежал через площадь к открытому «газику», ожидающему возле пивного ларька.
Дядя Саня пытался выхватить из рук Дроздова-старшего тяжёлую ношу, но тщетно. Так они и побежали к автомобилю: один — запыхавшись от тяжести и быстрого бега, другой — раздосадованный на товарища, что тот не позволил ему помочь.
Возле ларька стояла толпа мужчин, ожидающих, когда ларёк откроется. Один из мужчин с загоревшим морщинистым лицом, в сером, выгоревшем на солнце пиджаке, из коротких рукавов которого высовывались огромные кисти рук, потрескавшихся, мозолистых, спросил у Женьки:
— Из каких краёв будешь?
Женька не сразу сообразил, что ответить, замялся. Светло-зелёные глаза из-под выцветших белёсых бровей смотрели на него внимательно, с весёлым интересом. Мальчик вдруг понял, что разговор начинается серьёзный, мужской, что не как к маленькому мальчику, а как к солидному приезжему обратился к нему незнакомый взрослый человек.
— Откуда, говорю, приехал сюда, в Барнаул? — повторил вопрос незнакомец, и Женя ответил солидным, взрослым голосом:
— Из Москвы.
Незнакомец обрадовался, даже в ладоши хлопнул:
— Земляки будем! Я сам тоже из Европы, из-под города Вязьмы. Слышал, наверное?
Нет, Женька не слышал такого города, а если и слышал, то мельком и не запомнил. Однако незнакомец, не дожидаясь ответа, продолжал с воодушевлением спрашивать:
— Ну, как там у нас — хорошо?
— Конечно, хорошо! — воскликнул Женька, а мужчина, понизив голос, словно бы сообщая тайну, проговорил:
— На родине всегда хорошо. Но, между прочим, здесь тоже хорошо — простор, пшеничка. Не пожалеешь!
Тут окошко распахнулось, толпа зашумела, начала тесниться, и незнакомец, подмигнув Женьке, бросился на приступ ларька.
Женя налюбоваться не мог на отца. Полгода назад в Москве, на Казанском вокзале, мальчик уже видел Николая Сергеевича непривычно молодым, весёлым, бодрым. Теперь он ещё больше помолодел. Лицо обветрилось, почернело от степного солнца.
Розовый шрам, который пересекал лоб, правую щёку и подбородок Николая Сергеевича, стал более заметен. Именно от этого отцовское лицо показалось мальчику роднее и дороже.
Наконец дяде Сане удалось завладеть одним из чемоданов, и он легко, словно в шутку, забросил его через борт на заднее сиденье. С такой же лёгкостью он справился со вторым чемоданом и, когда вещи были погружены, быстро обошёл «газик» и уселся на своё водительское место — за рулём.
