Звезда путеводная | страница 5

А Кондратий Фёдорович им отвечал: потому и надо честным людям в судьи идти, чтобы бедных людей защищать от взяточников и мошенников.

— Но только, — вздохнул Никита, — не удалось Кондратию Фёдоровичу в суде правды добиться. Он и защищал бедняков, и по вечерам, после службы, им бумаги писать помогал. Про судью Рылеева весь Петербург говорил, — в кои-то веки в царском суде один честный судья сыскался! А один в поле не воин. Другие чиновники дела по-своему поворачивали, и ничегошеньки он с ними поделать не мог. Вот и ушёл из суда.

Савелий хотел ещё что-то спросить, но тут зазвенел у двери колокольчик. Никита заторопился в прихожую, Савелий — за ним. Кондратий Фёдорович отдал Никите запорошённую снегом шубу. Обернулся к Савелию, улыбнулся невесело:

— Был я у подрядчика твоего и у полицмейстера. Нет на этого мошенника управы. Артель в Москву ушла, доказать ничего нельзя. Но я барину твоему письмо написал, мне он поверит, наказывать тебя не станет. И ещё узнал я, что тут неподалёку, на возведении Исаакиевского собора, плотники нужны. Сегодня у нас заночуешь — время позднее, а завтра ступай туда не мешкая. А это тебе на первое время. — И сунул Савелию белую бумажку — ассигнацию.

Хотел Савелий Рылееву в ноги кинуться, но тот его подхватил:

— Не надо, братец. Дело ведь твоё справедливое. А до конца помочь тебе я не сумел. Погоди, может быть, настанут скоро лучшие времена.

Потом попросил:

— Никитушка, поставь-ка самовар, принеси мне в кабинет кипятку с лимоном. Нужно мне ещё поработать сегодня.

Никита головой покачал укоризненно:

— Время-то уж позднее. Ложились бы вы, Кондратий Фёдорович! Барыня, Наталья Михайловна, давно почивают. Утро вечера мудренее.

Рылеев усмехнулся, спорить со стариком не стал, но не послушался, ушёл в кабинет.

Допили чай, спать собрались. Савелий тулупом укрылся, пригрелся, уснул. А Никита всё поглядывал на дверь кабинета. Видел — свет сквозь щели пробивается. Опять Кондратий Фёдорович будет до утра сидеть, себя не жалеючи. А во всём виновата Полярная звезда, будь она неладна. Поднялся Никита с лавки, подошёл к окну. Подышал на стекло, в ледяных узорах дырочку протёр. Поглядел на небо. Вот она, светится — высоко, над ковшом Большой Медведицы.

Она и впрямь не давала Рылееву спать, «Полярная звезда». Но только не та, что на небе, — её Никита напрасно бранил. «Полярной звездой» назывался сборник стихов и рассказов — альманах.

Много было у Рылеева в Петербурге дел, много друзей. Часто засиживался он то в гостях, то на службе. Случалось, возвращался домой лишь к полуночи. Никита, ворча, отпирал засов, бормотал сердито: «Спать давно пора». Но Рылеев чуть не до самого утра жёг свечи, засиживался над книгами по русской истории.