Звезда путеводная | страница 10

От Синего моста до Сенатской площади рукой подать. Вокруг площади колыхалась толпа народа. Были здесь и мужики, и мастеровые, и господа — в цилиндрах, богатых шубах, и мальчишки (как же без них?). Встав на цыпочки, вытягивая шеи, вглядывались они в ряды солдат в серых шинелях, застывшие у Медного всадника — памятника императору Петру. А между ними и толпой — другие войска, словно кольцо вокруг тех, в серых шинелях.

Молодой мастеровой толкнул Никиту в бок:

— Гляди, дядя: вон сам царь Николай! Вон тот молодой красавчик с голубой лентой!

Император и впрямь был красив. Мундир ему к лицу, белый конь с чёрной гривой — как на картинке. Только лицо — бледное, растерянное. Губы кусает и тоже, как все, смотрит на площадь.

Никита опять на солдат у Медного всадника поглядел — и только теперь заметил среди серых шинелей две-три фигурки в штатском, в шубах. Показалось даже, что узнал Кондратия Фёдоровича, да разве издалека разглядишь! Забыл и царя, и мастерового — стал проталкиваться через толпу, пробился в первые ряды. Дальше ткнулся было — да два гвардейца-усача ружья сомкнули:

— Проваливай, не велено!

Взмолился Никита:

— Что же там приключилось такое, братцы?

Один из солдат понизил голос, зашептал:

— Вышли войска на площадь, против нового царя Николая бунтуют, не хотят ему присягать. Офицеры, что их вывели, обещают солдатам облегченье службы, народу — волю. — И, завидя подошедшего офицера, отодвинулся подальше.

А Никита опять стал во все глаза глядеть на солдат у Медного всадника.

К царю приходили всё новые и новые подкрепления. Загрохотали по мостовой колёса пушек. Батюшки, артиллерия! А у восставших пушек нет. Мрачно уставились на них орудийные жерла.

А время шло. Несколько раз царь посылал на восставших конницу. Но кавалерия, доскакав до них, поворачивала назад. Солдаты постреливали, всадники кричали что-то, махая саблями, — но, похоже, только для вида. Свои ведь — и с той, и с другой стороны. Солнце опускалось всё ниже, стали сгущаться ранние зимние сумерки.

Никита услышал, как давешний усач-гвардеец проговорил товарищу:

— Им бы до темноты простоять, а там от нас многие к ним перебегут.

Никита опять увидел молодого царя со свитой. Николай подскакал поближе, угрюмо взглянул на серевшие у Медного всадника шеренги. Оглянулся на толпу, обступавшую со всех сторон его войска, дёрнул ртом. Едва заметно кивнул одному из генералов. Привстав в стременах, тот скомандовал артиллеристам:

— Картечью заряжай!